В. Носков - Афоризмы. Русские мыслители. От Ломоносова до Герцена

С правыми он их сторонник,

С левым – он и сам левша.

(П. А. Вяземский, 43)

…Множество нулей с одним искусным шарлатаном впереди составляет огромную сумму. (О. И. Сенковский, 3)

Но что же делать? У судьбы

Нет либералов: все рабы.

(Н. М. Языков, 4, 1)

Жестоки наши времена,

На троне глупость боевая!

Прощай, поэзия святая,

И здравствуй, рабства тишина!.

(Н. М. Языков, 12)

Примирившихся и непримиримых бездна, но примирителей нет. Примирившиеся резонеры всего хуже – что они примутся объяснять, то остается навеки мутным и безжизненным, как замерзнувшая лужа… Журнализм, парламентаризм, неудавшиеся революции и революционное похмелье вырастили в наше время слой умников , заговаривающих всякое дело до бессмыслия. Они все объясняют, все понимают; но всякий жизненный вопрос выходит из их мозговой реторты, как зеленый лист, опущенный в хлор, – бледным и увядшим… Их задача состоит в том, чтоб одержать верх в прении – выиграть дело, а в чем оно – им все равно. (А. И. Герцен, 5, 4)

Мундир и однообразие – страсть деспотизма. (А. И. Герцен, 9, 4, 26)

Только в самовластных правлениях запрещают говорить о неурожаях, заразах и о числе побитых на войне. (А. И. Герцен, 9, 5, 41)

Неразвитость масс, не умеющих понимать, с одной стороны, и корыстный страх – с другой, мешающий понимать меньшинству, долго продержат на ногах старый порядок. Образованные сословия, противно своим убеждениям, готовы сами ходить на веревке, лишь бы не спускали с нее толпу. (А. И. Герцен, 9, 6, 9, 2)

Эмиграция – первый признак приближающегося переворота. (А. И. Герцен, 12, Предисловие)

Роковая ошибка их в том, что увлеченные благородной любовью к ближнему, к свободе, увлеченные нетерпением и негодованием, они бросились освобождать людей прежде, нежели сами освободились; они нашли в себе силу порвать железные, грубые цепи, не замечая того, что стены тюрьмы остались. Они хотят, не меняя стен, дать им новое назначение, как будто план острога может годиться для свободной жизни. (А. И. Герцен, 12, LVII год республики…)

Таково положение реформаторов вообще, они, собственно, наводят только понтоны, по которым увлеченные ими народы переходят с одного берега на другой. Для них нет среды лучше, как конституционное сумрачное ни то ни се. (А. И. Герцен, 12, LVII год республики…)

…Представительная система – хитро придуманное средство перегонять в слова и бесконечные споры общественные потребности и энергическую готовность действовать.

(А. И. Герцен, 12, Vixerunt!)

Я нисколько не боюсь слова «постепенность», опошленного шаткостью и неверным шагом разных реформирующих властей. Постепенность так, как непрерывность, неотъемлема всякому процессу разуменья. Математика передается постепенно, отчего же конечные выводы мысли и социологии могут прививаться, как оспа, или вливаться в мозг так, как вливают лошадям сразу лекарства в рот?

Всеобщая подача голосов, навязанная неприготовленному народу, послужила для него бритвой, которой он чуть не зарезался. (А. И. Герцен, 17, 2)

С консерватизмом народа труднее бороться, чем с консерватизмом трона и амвона…

Народ – консерватор по инстинкту, и потому, что он не знает ничего другого, у него нет идеалов вне существующих условий… Чем народ дальше от движения истории, тем он упорнее держится за усвоенное, за знакомое. Он даже новое принимает в старых одеждах.

Государство везде начинается с полного порабощения лица – и везде стремится, пройдя известное развитие, к полному освобождению его. (А. И. Герцен, 17, 3)

Вы «свобода» нам кричите,

Я одной себе ищу —

Думать так, как я хочу,

А не так, как вы хотите.

(А. Н. Майков, 6)

(А. Д. Кантемир, 1, 1)

В истину могу я сказать, что если, вступя позже других народов на путь просвещения, нам ничего не оставалось более, как благоразумно последовать стезям прежде просвещенных народов, – мы подлинно в людскости и в некоторых других вещах, можно сказать, удивительные имели успехи и исполинскими шагами шествовали к поправлению наших внешностей. Но тогда же с гораздо вящей скоростью бежали к повреждению наших нравов, и достигли даже до того, что Вера и Божественный закон в сердцах наших истребились, тайны божественные в презрение впали, гражданские узаконения презираемы стали… (М. М. Щербатов, 4)