Александр Архангельский - Правило муравчика

Сбоку к яме приступили готики, мурпехи, мокроусовцы. За ними подтянулся Дрозофил; на шее у него болталась золотая псиная медаль на синей ленте.

«Они побывали в Раю. Без меня. Кажется, это конец. Неужели так быстро?»

– Вы, так сказать, не то чтоб, – Дрозофил обратился к собравшимся. – Предательство кошачьего народа, всё такое. Так сказать, законно низвергаю. Немедленно арестовать.

Готики схватили бывшего вождя; сопротивляться было бесполезно.

– Как переходное правительство, это… я тебе… передаю. Как договаривались, не забудь, – повернулся Дрозофил к Мокроусову.

Тот властно кивнул, и что-то хищное, лесное мелькнуло у него в глазах.

Мурчавесу туго стянули передние лапы; готикам пришлось тащить его верхом. Под его самодержавной тяжестью прогибались их предательские спины. Мокроусов семенил неподалеку и, как всегда, беззаботно болтал. Он в деталях расписал Мурчавесу, как сразу после поражения собрал котов и повел их за собой в каменоломню, – на случай, если псы продолжат наступление. По дороге к ним присоединились кошки и котята; в штольне было тепло и уютно. Все его благодарили, ополченцы восхищались дерзкой контратакой, кошки измурчались до изнеможения.

Наутро следующего дня он пошел изучить обстановку; удивился полному отсутствию собак – и обнаружил похоронную процессию. На церемонии прощания с великим Мурдыхаем, который всегда выделял Мокроусова, поддерживал его искания, хвалил, – так вот, на церемонии прощания он лично познакомился с собачьими вождями. Старый, Псаревич, и новый, Вантузик, были почему-то очень недовольны, друг на друга смотреть не желали. Пришлось забегать то с одной стороны, то с другой; но Мокроусов справился с поставленной задачей. Узнав о тайном сговоре Мурчавеса с собаками, он заключил от имени котов всеобщий мир. После чего поспешил в каменоломню, чтобы раскрыть глаза народу на Мурчавеса.

Тот вспомнил эти самые раскрытые глаза и спросил обреченно:

– Что меня ждет?

– А ничего хорошего, – ответил Мокроусов весело и бодро. – Скоро сами все увидите, мой генерал.

Мурчавеса доволокли до спального района, перекинули кулём в корзину; он ушибся и заплакал от обиды. Снаружи доносилась суета, кто-то куда-то бежал, кто-то что-то говорил, бу-бу-бу-бу.

Через час-другой за ним пришли. Развязали, повели на рыночную площадь. Он издалека заметил странное сооружение из бревен; сооружение качалось на волнах и напоминало плоскую лодку со спиленным бортом. Разглядеть сооружение как следует ему не дали, силком втащили на высокий подиум. Здесь уже сидели Мокроусов и Мухлюэн; Дрозофил себя почувствовал нехорошо – у него случился приступ врожденной болезни под названием «сахарный гдеобед», и он с унылым видом возлежал в тенечке. А святых котцов на подиум не пригласили; Мокроусов их гнобить не собирался, но и власти решил не давать. Они сидели вместе с остальным кошачеством и с нетерпением ждали развязки.

Торжественно ступая, Мокроусов вышел к публике. Раскатал перед собою свиток и, сурово поглядев в глаза Мурчавесу, прочел:

– Дорогие мои. Товарищи мои. Кошачье общество не гармонично. Что для одного кота порок, то для другого добродетель.

Начало было пышное, красивое. Кошки приготовились пустить слезу.

– Этим и воспользовался бывший генерал Мурчавес. Все мы поддались на его обман. Все купились.

Кошки напряглись; коты затихли – это что же, они виноваты?

– Но и кто бы не поддался на него? – ловко вывернулся Мокроусов; публика вздохнула с облегчением.

Мокроусов напомнил, как тиран и узурпатор истязал животных, мучил бедных кошек и сажал в тюрьму котов-кормильцев.

– Мы с вами слишком многого не знали. От нас скрывали правду. Но нет ничего тайного, что не стало бы явным. Сегодня, наконец, пришла пора расплаты…

И Мокроусов предложил голосовать:

– Кто за то, чтобы изгнать Мурчавеса? За то, чтобы выслать его за пределы страны?

Все подняли лапы. Только святые котцы воздержались.

– Что же. – Мокроусов отпустил свой длинный свиток, и он с шуршанием скатался в трубочку; Мурчавес почему-то вспомнил про «Майн Кун». – Приговор народа – истина. Мурчавес, заходи на плот. Ты отправляешься на тот далекий остров – видишь контур, ну вон там, на горизонте?

Так вот как называется сооружение… Плот.

Мурчавес взошел на него, распластался на бревнах. И ведь никто не пожалеет, ни одна собака. Правда, подбежала Кришнамурка, положила перед ним узелок с припасами; но это показное благородство, он же знает. Ну, еще Папаша, пыхтя, забрался на плот, обнял на прощание, и Котриарх пробормотал молитву, а Жрец подарил амулет – гальку с дырочкой, такие называют куриным богом. С этими тоже понятно; типа вот мы какие, ты типа нас посадил, а мы тебя типа жалеем. Твари.