Александр Архангельский - Свободные люди. Диссидентское движение в рассказах участников

Автор проекта, составитель А. Архангельский

Составитель К. Лученко

Составитель Т. Сорокина

Монологи К. Азадовский, Л. Алексеева, В. Бахмин и др.

Состав, оформление «Время»

Редактор Т. Тимакова

Корректор Н. Конищева

Дизайнер обложки В. Калныньш

Редактор электронной версии А. Анюхина

Редактор электронной версии Э. Дзивалтовская

Редактор электронной версии З. Ермакова

Редактор электронной версии М. Моркин

Редактор электронной версии А. Писков

© А. Архангельский, составление, интервью, 2018

© К. Лученко, составление, интервью, 2018

© Т. Сорокина, составление, интервью, 2018

© К. Азадовский, Л. Алексеева, В. Бахмин и др., 2018

© «Время», состав, оформление, 2018

© В. Калныньш, художник, 2018

ISBN 978-5-4485-9878-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Анекдот излета брежневской поры. «Как будет выглядеть статья о Брежневе в энциклопедии XXI века? Примерно так. Брежнев Леонид Ильич . Мелкий политический деятель эпохи Сахарова и Солженицына». Когда-то казалось смешным, но в конце концов так и вышло. Несмотря на мощь политической власти, несмотря на горы выпущенной макулатуры. И даже несмотря на то, что через четверть века после смерти Брежнева новые мифологи попытаются изображать его эпоху как счастливый сон советского народа, а диссидентов — как случайный сбой в незыблемой системе. Мифологи уйдут, историческая реальность останется.

Она такова: на протяжении всего советского периода было не только восторженное большинство и отдельные умные циники, принявшие происходящее как данность, но и герои личного сопротивления. Новый всплеск сопротивления пришелся на вторую половину века; поколение, выросшее при советской власти и не помнящее прежней жизни, восприняло XX съезд и разоблачение культа личности (пускай усеченное, пускай робкое) как сигнал к действию. Как начало больших перемен. Каких перемен и к чему они ведут — не так уж важно. Одни уповали на младомарксизм и социализм с человеческим лицом, другие на конституционную демократию, третьи на религиозное возрождение и национальный подъем, четвертые на восстановление монархии; и все — на моральную точку отсчета, которая теперь появится в политике. Она не появилась; они не отступили; началась борьба.

Почему они, в абсолютном большинстве прошедшие свой путь безупречно, не стали нашей общей гордостью и оправданием, как герои национального сопротивления во многих сопредельных странах, почему к ним до сих пор так мало интереса — вопрос отдельный. Быть может, кое-что важное объясняет рассказ одного телевизионного историка. Он поделился со священником Вячеславом Резниковым (ныне, к сожалению, покойным) замыслом цикла документальных фильмов о новомучениках XX столетия. «Хороший замысел, — ответил ему Резников. — Но смотреть будут плохо». — «Почему?!» — «Потому что это никому сейчас не нужно. Мучеников было сколько? Сотни. А принявших эту жизнь? Миллионы. Нет, не будут смотреть». И это оказалось правдой. Не смотрели.

Но из этого никак не следует, что восстанавливать картину нашего сопротивления не нужно. Нужно. История все равно сильней закомплексованного вымысла. Один из множества шагов в заданном направлении — эта книга. Она была задумана шесть лет назад, когда мы с соавторами, Татьяной Сорокиной и Ксенией Лученко, решили создать полноценный архив видеоинтервью с бывшими диссидентами. По мере того как появлялись средства на аренду техники, поездки и монтаж (спасибо фонду «Либеральная миссия» во главе с Евгением Григорьевичем Ясиным), мы проводили съемки. На будущее. Для сохранения видеопамяти. Записывали тех, кто был героем, — к счастью, их абсолютное большинство. И тех немногих, кто дрогнул, отступил, но признал и проанализировал ошибку. И даже тех (совсем единичные случаи), кто осознанно нарушил неписаные правила инакомыслящих, выпал из общего круга. Потому, во-первых, что и они прошли свой отрезок пути, побыли свободными людьми. Потому, во-вторых, что слова из песни не выкинешь, даже если иногда хотелось бы. Мы собирали свидетельства, а судить не наше дело и не наше право. Равно как разбираться, было это собственно обширное движение или только отдельные судьбы отдельных людей, решивших стать — и во многом ставших — свободными в несвободной стране.