Артур Кангин - ОстанкиНО

В окне видны только ноги прохожих. Где-то заунывно, похоронно лает собака. Под пожелтевшими обоями прохрустел таракан. Всё, как и было. Никаких перемен.

Но умудренный прошлым опытом Максим понимал, нужно лишь чуть-чуть подождать и чудо свершится.

После второй бутылки в груди теплело. Пальцы рук и ног блаженно покалывали невидимые иголочки. Голова яснела.

С внезапной жадностью Максим доедал картошку и ложился на драную тахту. Пружина впивалась в бок. Но это пустяк! Вселенское преображение вот-вот должно было произойти.

И чудо свершалось!

Захмелевший дворник закрывал очи, и перед его внутренним взором вспыхивал дивный свет.

И вот он уже не жалкий изгой с метлой, не полуподвальный маргинал, а… витязь в тигровой шкуре. И несётся он по земляничной поляне на мотоцикле «Ямаха». В рекламной газетке он как-то видел такой. 14 зеленых косарей стоит. Не мотоцикл, ракета! И Коткин властелином на нём.

В опостылевшей реальности у Макса был только велосипед «Дружба» с поржавевшей рамой и дребезжащим звонком. А тут – «Ямаха». И он со своим орлиным профилем восседает на нем.

Максим откупоривал третью бутылку. С сокровенным трепетом выпивал половину. Он знал, дальше будет еще интересней.

И, действительно, было!

Максим выезжал на берег лазурного океана. Небрежно, как и положено богачу, бросал «Ямаху» на горячий песок.

А к нему уже бежала Она! Елена! Загорелая. Курносая. Милая. О грудях и попе – молчим. Совершенство! Против неё Венера Милосская привокзальная шлюха.

Елена была в одной набедренной повязке из цветов лотоса. Бронзовые ее упругие груди озорно подпрыгивали в такт юному бегу. Малиновые, чуть припухлые, такие желанные губы, слегка улыбались:

– Любимый! Я так тебя заждалась! Я сварила черепаховый суп и приготовила салат из устриц.

Максим рывком поднимался с драной тахты. Игла пружины втыкалась где-то между лопаток. Но дворник не чувствовал боли.

Нирвана была уже рядом…

Ничего не страшно!

Пусть утром, ни свет ни заря, нужно будет брать свой скорбный инвентарь, метлу, скребок, палку с гвоздем и брёсти на улицу. Целый день разгребать чужое дерьмо. Такова судьбина…

Печально до омерзения.

Любви нет. Лишь затрапезный перепихон в бытовке с дворничихой Людмилой. Бабе уже под пятьдесят. Спереди нет двух зубов. Воняет всегда чесноком и, кажется, псиной. Меж тем, похотлива, как кошка.

Зачем он с ней занимается сексом – загадка. Ведь он гораздо моложе. Мог бы найти и получше.

Хотя зачем искать? Если дома, в магическом полуподвале его каждый вечер ждут шесть бутылок крепчайшего пива. А на берегу лазурного океана в юбочке из цветов лотоса дожидается восхитительная Елена, любовь с которой язык даже не повернётся назвать сексом.

Какой там секс?!

Симфония страсти!

Они плещутся в океане. Ловят лобастых крабов. Собирают манго. Потом их бронзовые, жаждущие солнца тела, сплетаются в причудливый иероглиф.

Но вот шестая бутылка пива допита…

Макс погружается в сон.

И казалось, так будет всегда.

Всё изменил внезапный случай.

В то время в Москве были взорваны два высотных здания. Взрывчатку заложили в подвал.

Из мэрии поступило строжайшее распоряжение – подвалы разобрать и опломбировать.

Несколько суток кряду Максим ковырялся в кошачьем дерьме. Выносил за хвост дохлых крыс. Выгребал бомжовские картонные лежбища.

При разборе последнего подвала, в собственном доме, наткнулся на школьный ранец. Тяжелый, зараза!

Выйдя на свет божий, взглянул внутрь.

Ранец был туго набит стодолларовыми ассигнациями. Под деньгами лежал вороненый пистолет. Маленький, ладный, с рифленой, приятной на ощупь ручкой.

На дрожащих ногах Макс добрел до своей коморки, сунул находку под драную тахту.

Горло пересохло. Кадык щемило так, будто кто-то душил.

А вечером к нему заглянула дворничиха Людмила. Улыбнулась щербатым ртом:

– Максим Иванович, хочешь, я тебе уборочку произведу? Ведь живешь без женской руки.

– Иди, Люда. Приболел я что-то, – угрюмо насупился Макс.

Выглядел он, и правда, не важно. Нос заострился. Под глазами пролегли лиловые круги.

– Давай, я тебе малинки принесу? – не унималась Людмила. – Выпьешь крепкого чая с малиной, аспирин с анальгином, утром будешь, как огурчик.

– Пожалуйста, оставь меня одного.

– Ну, как хочешь, – Людмила вышла, игриво вильнув жирными бёдрами.

Дура беззубая!

У него тут историческое событие, а она с малинкой!