Остап Вишня - Ни пуха вам, ни пера

- Поедем! Взялись, так уж поедем. Сегодня, может, уже не успеем, ну, что ж, останемся, завтра и поохотимся.

-- Поехали.

Кондрат Калистратович, старый гроза волков, рассказывает про волчью облаву:

- Ой, интересная это штука, товарищи, облава на волка. Волк залегает на день в густой чаще и лежит там до ночи и только ночью выходит отъедать телкам зады, резать овечек и жеребят. Опытный охотник заранее уже знает, где они есть, потому что прислушивается к их вою, а то и сам, подвывая по-волчьи, вызывает их на ответ, чтоб уже наверняка знать, где именно они лежат. Когда все это уже изучено, тогда назначается облава.

Съезжаются охотники, заранее оповещаются загонщики, с двух сторон то место обтягивается шнурком с привязанными на нем флажками, С одной стороны, где флажков нет, расставляются на номерах охотники, а напротив, вдалеке, заходят загонщики, запускаются, если есть, собаки. Зверь пойдет на охотников, в сторону он не побежит, так как боится флажков...

Вот, значит, обложили, стали. Загонщики ждут знака, когда начинать... В лесу тихо-тихо... Иногда только треснет веточка, упадет с елочки, стук - стукнет дятел... Вы стоите и "прочесываете" глазом свою территорию: где тропинка, где прогалина, чтоб заранее уже знать, как бить волка, когда он пойдет - прямо ли на вас, или, может, чуть вправо или влево. Вы же знаете, что и справа и слева на номерах ваши товарищи охотники. Чтоб не допустить его на их территорию, а чтобы волк был ваш! И только ваш! Вот начался гон. Крик, шум, гам. Трещит где-то орешник, лают собаки, стреляет старшина загонщиков... Не лес там у загонщиков, а настоящий ад. "Га-ла-ла! Тю! Го-го! Ух! Та-ра-ра-ра!" Этот ад направляется на вас. Вот тут и держитесь. Тут уже каждый треск ветки - это треск всех ваших нервов. Паденье шишки с елки - атомная бомба. Прыжок зайца - минимум прыжок жирафы. Лисица - тигр. А зайцев и лисиц вы ведь не стреляете. Боже сохрани! Тягчайшее преступление - на волчьей охоте стрелять во что-нибудь другое, кроме волка. И вот, наконец, идет он. Я его, товарищи, не только по глазам узнаю, я его походку за сто метров знаю, я чувствую его всем своим существом. И вот между кустами - мельк! - серое. Если на меня - считайте, волка нет. С первого выстрела. А там еще выстрел, там выстрел. А другой раззява и не заметит. А кое-кто, заметив волка, - на грушу. Бывает и такое. А кое-кто и собаку вместо волка пристукнет. И такое бывает. Приближаются гонщики;

"Сколько взяли?" "Трех!"

"Сколько прошло?"

"Два!"

"Эх, вы! Как же это вы прозевали?!"

И тогда тут на опушке начинаются рассказы о былых облавах...

"А тогда, помню..."

"А вот тогда..."

"Однажды..."

"Да что там говорить..."

Кондрат Калистратович даже вспотел, рассказывая про волчью облаву. Глаза его блестят. Покраснел весь.

Слушатели зачарованы...

4

Едете, значит, вы на Поповское,

По обе стороны дороги, далеко-далеко, куда глаз достает, закудрявились зеленые всходы колхозной озимой пшеницы.

А за зеленями, на пригорках, чернеет, будто воронье крыло, колхозная зябь.

Но вот мчится с горы воз. Захудалая лошаденка летит галопом. На возу стоит гражданин, фуражка у него набекрень, в левой руке вожжи, а в правой кнут, угрожающе повисший над лошаденкой:

- Н-н-н-о! Н-н-н-о!

- Куда летишь, дядько?

- Волк!

- Где?

- Вот там, на горе, на пшенице! Рыщет! Н-н-н-о! Кондрат Калистратович, как старый и опытный гроза волков, резюмирует:

- Ничего удивительного нет! Может быть! Старые волки - свирепые, они ничего не боятся, иногда выходят в поле за добычей и днем. Бывает. Погоняй, Петро, коней, может, и в самом деле увидим...

Рысцой взбираетесь на гору. Вправо от дороги пшеница пошла под уклон к речушке. За речкой весь в вербах небольшой хуторок.

- Вон! - даже вскрикнул Кондрат Калистратович.

И верно, посреди большого поля озимой пшеницы стоит серый зверь. Он наклонил голову и будто что-то вынюхивает. Потом начинает загребать лапою землю.

- Хлопцы! - шепчет Кондрат Калистратович. - Один спрыгнет сюда и, пригнувшись, к речке. Другой спрыгнет чуть дальше. Петр Иванович, вы станете вон там за пригорком, а я спущусь вон до той вербочки. Помаленьку сходитесь и нагоняйте его на меня. Я не промажу. А ты, Петро, езжай себе потихоньку по дороге, напевай, чтоб он на тебя посматривал. Пошли.

Пригнувшись, все разбегаются, как приказал старый и опытный охотник на волков Кондрат Калистратович, и начинают окружать зверя. Зверь, видать, не очень пугливый, бывалый зверь, ибо не видно, чтоб он очень нервничал. Заметив, что к нему приближаются люди, он потихоньку начал отходить, и только когда горячий Петр Иванович, не выдержав, побежал за ним, он легким скачком поддался к хуторку, прямехонько на Кондрата Калистратовича.