Илья Платонов - electrodnevnik maestro

В детстве моей любимой игрушкой был желтый плюшевый медведь. Плюшевым он назывался условно – страшный, облезлый, со свалявшейся синтетической шерстью, многочисленными шрамами и пластмассовым взглядом убийцы.

Короче, он был злодеем и наводил смертельный ужас на других обитателей детской комнаты. Звали это исчадие ада – Михаибл.

Он в одиночку сражался с объединенными армиями солдатиков и шахматных фигур, пускал под откос электрические гэдэровские поезда фирмы «PIKO», терроризировал плешивую обезьяну и разрывал на части пластмассовых розовых пупсов, если те попадались ему на пути.

Он был одинок и велик, совершил множество подвигов во имя зла, часто был бит, но никогда не сдавался.

И, как многие великие, погиб Михаибл случайно, от врачебной ошибки. После коварного нападения на кухню и небольшого пожара Михаибл наглотался дыма, и в тяжелейшем состоянии был доставлен в госпиталь.

Оперировал его я. Ассистировали – обезьяна и шахматный король. После вскрытия брюшной полости из Михаибла в угрожающих количествах посыпалась пенопластовая крошка. Операцию пришлось срочно прекратить, а рану залить клеем «ПВА».

Искромсанный Михаибл, перемазанный клеем и своими внутренностями был настолько ужасен, что я запаниковал и, не зная как поступить, потихоньку засунул его под кровать.

Больше я Михаибла не видел.

На следующий день родители сообщили мне, что выбросили останки героя на помойку.

В этот момент я ощутил всю невосполнимость утраты. Я рыдал два дня. Перерыл три мусорных бака во дворе – все тщетно.

Тогда я решил создать клон любимого злодея. В дело пошли лоскутки, пуговицы, нитки, куски проволоки и поверженных когда-то пупсов.

Клон-франкенштейн получился плоским, мертвым и невообразимо страшным. Обливаясь слезами, я разорвал его на части.

Мир в котором не было больше вселенского зла стал казаться мне скучным, а жизнь – бессмысленной…

Пышный туркменский ковер был непременным атрибутом жилища советского человека. А их количество (ковров) – показателем успеха и благосостояния семьи.

Ковер вешался на стену. Под ним в обязательном порядке ставился раскладной диван. В расцветке ковров почему-то преобладали коричневые мотивы, немного разбавленные черным, бежевым и другими неспектральными тонами. Но не это было главным!

Слегка фрактальная структура изображения была для большинства единственным напоминанием о зазеркальном мире инобытия, подсознательным окном в мир Дао, кармы и эзотерики.

Негуманоидные узоры, странные орнаменты с завитками и авангардными загогулинами были тем единственным, чего не коснулся кодекс строителей коммунизма…

Антисоветское воздействие туркменских ковров еще ждет академического исследования. От себя лишь замечу, что ежедневное созерцание множества Мандельброта было несовместимым с коммунистическим мировоззрением…

Первым ярким образом, который видел советский ребенок в своей жизни – был туркменский ковер. Фактически происходил процесс известный в психологии как «импринтинг» или «синдром утенка» и ковер становился третьим родителем, наравне с матерью и отцом.

И если биологические родители олицетворяли мужское и женское начало, то ковер – трансцендентальное.

В неполных же семьях он запросто заменял одного из родителей.

Каждое утро моего детства начиналось с погружения в сказочный мир туркменских фракталов. Я выходил из мира снов и тут же погружался во вселенную волшебных пятен. Это была загадочная и прекрасная страна, наполненная островами, черными океанами и невиданными животными…

И только совершив по ней увлекательное путешествие, я окунался в реальность.

Ковер выполнял роль буфера между двумя мирами. Срединный мир. Мир Средиземья. Не отсюда ли проистекает такая детская любовь бывших советских граждан к творчеству Р. Толкиена?

Однако влияние туркменских ковров на жизнь наших граждан оказалось намного значительнее, чем я мог представить, начиная писать сей опус.

Знакомая понтийская анархистка, услышав мою теорию, была потрясена:

– Так вот откуда у меня такая тяга к кокаину! В детстве я любила выщипывать ворс из ковра и засовывать себе в нос! Союза нет уже 20 лет, а ковры до сих пор нами управляют!!!

P.S. Мой научный трактат «О влиянии туркменских ковров…» вызвал массу откликов. Наиболее ценные из них, полностью подтверждающие мою теорию, я привожу ниже: