Валерий Туловский - Дом 13, квартира №… Сатирический роман

– А тебе не кажется, что нам её не занести домой? – усомнился Савраскин. – Не думаешь ли ты совершать преступление среди чистого поля?

– Глупости! Во-первых, поле не совсем чистое. Во-вторых, мы экспроприируем животное, а это не является преступлением. В – третьих… своё всегда лёгким бывает. – Звездочёт взял лупу и начал осмотр будущей жертвы. – Ты, Ваня, посмотри, какая она чистая, ухоженная. Уши, нос, зубы… хвост – всё чистое. Никаких явных признаков заболеваний я не обнаружил… ни со стороны педиатрии, ни со стороны хирургии, ни со стороны гинекологии. А вымя-то!!! Ух-х!

Прошло некоторое время, Марксишко разглядывал шерсть коровы.

– А чем бить её будем? – бросая косой взгляд на рога, молвил Иван.

– За что её бить? Я придумал: она сама пойдёт за нами. Посмотри, с какой любовью она смотрит на тебя.

Иван недоверчиво поглядел корове в глаза, но ни малейшего намёка на доброжелательность в них не прочёл.

– Наверное, корове ты больше приглянулся, а не я. Значит, поведёшь ты. Впрочем, шевелись, час идёт, – оглядываясь по сторонам, беспокоился Савраскин.

Последние слова подействовали на Марксишко.

– Да, медлительность может нас загубить, – согласился он. – Будем брать корову за рога.

Большого ума товарищам не потребовалось, чтобы снять брючный ремешок с джинсов Анатолия, сделать подобие петли и увести корову за собой.

Через огороды к дому доставили животное в целости и сохранности, и заперли в пустующем уже несколько десятков лет хлеве. Однако Анатолий вдруг помрачнел.

– Ты, Ваня, корову когда-нибудь убивал? – поинтересовался Марксишко.

– Не-ет, – пожал плечами Савраскин.

– А разделывать тушу сможешь?

– Не-а.

– А на что тогда ты способен?

– Кушать, – скромно ответил Савраскин.

Марксишко оказался озадачен. Представился очередной повод почесать своё седалище. В планы Анатолия никак не входило абсолютное неумение брата.

– Дело в том, что и я только жрать горазд… Что-то нужно придумать.

– А чего думать-то? Бабых ножом по горлу – и на стол пеструшку.

– Легко сказать. – Пальцы Марксишко перебрались теперь от задницы до затылка и потеребили там. – Будем говорить так: твой совет нам не подходит. Мы будем коровушку глушить, а затем резать. Я – крепкий малый, справлюсь. Сейчас только ножи заточим.

– А нельзя ли вначале хотя бы усыпить её… или отравить? – дал дельный совет Ванюша.

– Изверг!!! Отравить!!! Нельзя над животным измываться! И как потом нам отравленное потреблять? За ножи, Иван, за ножи. Ты заточишь их.

Савраскин, обрадованный, что ему досталась лёгкая обязанность, без лишних разговоров принялся за исполнение приказа. Марксишко, с серьёзным лицом и поминутно спадавшими джинсами, взялся усердно махать руками.

– Что ты делаешь, Толя?

– Мышцы разогреваю, чтобы силушки прибавилось, чтобы корову одним махом…

Не успел Звездочёт сделать ещё пару гимнастических упражнений, дабы привести в надлежащую форму свою мощь, как послышался стук в калитку.

– Батюшки, кого-то нечистая привела, – испугался Савраскин.

– Действительно. Я обычно гостей встречаю, когда у меня деньги имеются… или самогон, – удивился Анатолий.

– Может быть, кто-то увидел, как мы привели корову, а потом сообщил хозяевам… или – того хуже! – позвонили в милицию, – заплакал Иван.

– Не тормози, Мамон, я с тобою…

– Да нет уж, Звездочёт, это я с тобою… а лучше бы без тебя.

– Молчи, пузырище, будь хитрым. Может быть, стучат не из милиции и не коровины хозяева. Будем встречать, – мужественно произнёс Марксишко и, схватив со стола нож, с размаху вогнал его в пол. – Вдвоём мы – сила.

– Толечка, а не нужно ли мне спрятаться? На всякий случай. Групповухой ведь несёт, – дрожа всем телом, наставлял Савраскин.

– Что год сидеть, что два – безразлично, за корову много не дадут. Я убегать не стану.

– Тебе бежать некуда, ты дома, – заметил Иван. – А я и год сидеть не хочу… поэтому собираюсь прятаться.

– Кры-са! – завопил Звездочёт и гордо поднял голову. – Горе мне, стыдно мне за своего брата, за этого тщедушного человечка. Иди, холоп! – взревел Анатолий, поглядел убийственным взглядом на Савраскина, но безрезультатно, а затем широким жестом, словно царь, указал на шкаф. – Там тебе место в час великих потрясений и испытаний.

– Спасибо, Толенька, я мигом. На сегодня лимит мой на подвиги исчерпан, – трусливо заиграла челюсть Ивана.

Пыхтя во все дыры и обливаясь потом-то ли от усердия, то ли от страха – Савраскин протиснулся в узкую дверь шкафа и затаился…