Валерий Туловский - Дом 13, квартира №… Сатирический роман

Проголосовали единогласно, и через два дня напряжённой и кропотливой депутатской работы бывший проспект имени Ленина стал называться для всех несколько загадочно и странно – Большой Совок.

Большинство горожан, как всегда, спокойно и безразлично отнеслись к переименованию. Не высказалась и интеллигенция. Не стали возмущаться и удивляться и жильцы дома №13. Как истинные патриоты своего родного города Белосовковска, они с благодарностью и пониманием восприняли инициативу мэра и решение депутатов. Нечто родное и знакомое в названии бывшего проспекта насыщало их сердца гордостью.

* * *

А дом как стоял, так и стоит, ничем не выделяясь среди остальных жилых коробок. В нём люди проводят свободное от работы время, кормятся, иногда плодятся, а иногда умирают. Чёртова цифра дома никак не влияет ни на судьбу дома, ни на его обитателей. Двухэтажный, кирпичный, с когда-то покрашенными в коричневый цвет входными дверями, он разделяется на два подъезда, три квартиры на каждом этаже и, соответственно, на двенадцать квартир вообще.

Можно много говорить о доме, о жильцах, можно славословить людей, можно хулить. Однако лучше заглянуть в каждую квартиру, а затем решать – кто они, жильцы-соседи, чем занимаются, дышат…

Так и сделаем. Всунем свой нос в город Белосовковск, Большой Совок, дом №13, квартира…

В первой квартире существовали люди простые, рабочие, как и подавляющее большинство города Белосовковска…

Тот день для Ивана Савраскина начался обыденно: Ваня доплёлся до работы, похмелился, перед обедом «принял на грудь» для аппетита, а по истечении трудового времени, вместе с напарником «разрушил» традиционную бутылочку. Пару «соточек» во время перекуров, опрокинутых наспех и без кусочка сухарика, можно не считать – несерьёзно.

Наверное, явился бы передовик производства и обладатель двух почётных грамот к жене и детям весёлым и бодрым. Однако… как это частенько бывает, по дороге встретил старого друга. Давно не виделись – месяца два, потому решили отметить это знаменательное событие. Не в деньгах счастье, а в их количестве – давняя истина. Количество у товарища оказалось таким существенным, что Савраскин после прогулки по парку, где он долго и душевно беседовал с приятелем, изредка запивая очередной анекдот или сплетню бесцветной горячительной жидкостью, уже ничего не помнил.

Очнулся Иван от непонятного шума. С тяжестью открыл один глаз и удивился: всё вокруг белое, ни одной цветной точки. Ещё большего усилия понадобилось для второго глаза. Вновь белым-бело. Только тогда он сообразил, что чем-то накрыт.

«Где я?» – желал крикнуть Савраскин, однако губы и язык словно слиплись между собой.

Ваня решил вспомнить, что же произошло после работы, но в голове шумело – ни одной мысли. Пробовал пошевелить рукой или ногой – напрасно, что-то их держало. Напрягая глаза из последних сил, посмотрел на руки…

«Батюшки, так они связаны на груди! С чего бы это? – подумал Иван и обомлел от догадки. – Я умер!.. Но почему тогда глаза открылись?»

И тут он вспомнил, что ему кто-то рассказывал: покойник видит и слышит, только разговаривать и двигаться не может. Всё сходилось.

Неожиданно неокрепшие мысли Савраскина оборвались, когда ему послышался глухой неразборчивый бас. Голос становился сильнее и сильнее. Иван отчетливо услыхал слова молитвы.

«Не ошибся. Так и есть – „ласты склеил“. Застыла кровушка в жилочках, задубели рученьки и ноженьки, в глазках сплошная пелена. Бедный я Ванечка, на кого покинул жену и деток? А кто теперь даст план заводу? А кто водочку пить будет?.. Вот идёт Бог и сейчас решит: в рай меня отправить, или в аду предпочтёт мне место», – думал Савраскин, пытаясь вымучить из себя слезу; но не получилось – покойники не плачут.

И вдруг перед глазами это нечто белое задвигалось, зашевелилось и… всё стало предельно ясно: Ваня был накрыт простынёй. Однако происходящее отнюдь не обрадовало, а наоборот – от страха он зажмурил глаза.

«Сомнений не осталось – сдох!» – подвёл итог обладатель двух почётных грамот, видя над собой бородатое лицо священника. – Простынёй накрывают мёртвых людей, причём, накрывают с головой. А батюшку позвали, чтобы меня отпевать».

Почувствовав, что на лоб нечто капает, Савраскин слегка приоткрыл один глаз. Батюшка по-прежнему стоял над ним с большой кистью в руке и, не прекращая читать молитвы, кропил Ивана водой. Немного поодаль располагались жена и оба сына с зажжёнными свечами в руках.