Светлана Берд - Летопись Кенсингтона - Фредди и остальные. Часть 2

Фредди толкнул его в грудь. Джон упал, а Фредди с доброй улыбкой сказал:

– Как изменчива жизнь. Теперь вот ты кусаешь пыль. А я – Я! – буду петь твою песню.

Джон негодующе заскулил и заурчал. Протестовать в полный голос ему мешал придавивший его нос кроссовок друга.

– Согласишься с нами работать, будешь получать хлеб-масла! – поучал Фредди. – Не согласишься с нами работать, будешь получать сапог-морда!

– Абу! – кивнул Джон, и обувь была мгновенно убрана с его органа обоняния.

Все, чрезвычайно довольные, разошлись кто куда: Джон и Фредди – в студию, а Элтон Джон, которой всю беседу прятался в мешке с грязным бельем, прихватил его и забытый автомат и стал бегать по Кенсингтону, предлагая себя в качестве телохранителя, а также пресловутое грязное белье. Вполне разумным оказался тот факт, что такой телохранитель даром никому не был нужен, а белье – тем более.

– Да я лучше лошадь возьму сено охранять, – ворчал Кристофер Ламберт. – А то что Элтон ни возьмется стеречь – того и не досчитаешься! Вот, к примеру, я. Взял его в прошлом году охранять свечи. Так он все, что не успел продать, съел или фитильки пообкусывал, бабай ушастый! А белье давай сюда, я его состирну в «Новости» и использую по прямому его назначению.

Последняя фраза прозвучала столь угрожающе, что Элтон струхнул.

– А в чем прямое назначение чужого белья? – робко спросил он.

Ламберт нехорошо на него зыркнул, но соблаговолил ответить:

– У верха я свяжу рукава и использую при переноске арбузов, а у низа – зашью штанины и буду хранить в нем семечки.

Элтон смирился, отдал белье, а автомат стал использовать в качестве грузика для квашения капусты.

А Фредди, получив разрешение петь Джонову песню, ужасно возгордился и во время сьемок клипа, как петух, шлялся по сцене в своей рогатой шапке, что, впрочем, песни отнюдь не испортило, и она стала большим хитом как в Англии, так и везде. Особенно в Америке.

Однажды Фредди сидел в студии в Монтре, пытаясь сосредоточиться и написать песню. Ничего не средотачивалось и не писалось. Тогда Фредди встал и сделал несколько злобных выпадов в адрес зеркала. Вдохновение не приходило. Тогда он немного попрыгал и постучал головой в стену. Ничего не выстукивалось. В отчаяньи Фредди решился было прибегнуть к излюбленному выколачиванию строптивого вдохновения и всласть покрушить стулья, как вдруг с улицы раздались пренеприятнейшие вопли. Фредди выбежал на балкон, перегнулся через перила и – неожиданно успокоился. Внизу никого не убивали, а просто на тротуаре сидел Дэвид Боуи с гитарой и пел. Фредди сел на перильца и продолжал думать. Но от особенно нервного взвоя Дэвида все мысли убежали в мозжечок и спрятались там, дрожа и попискивая.

– Посмотри, как блестят, – орал Боуи, – бриллиантовые собаки…

– Дэвид, помолчи, – дружелюбно посоветовал ему Фредди.

– Послушай, как свистят, – вопил Боуи. – бриллиантовые собаки…

– Заткнись, я сказал! – рассердился Фредди, ощетинив усы.

– Как люблю я вас, – не сдавался Боуи, – мои песики…

Фредди сбегал в студию, выудил из сумки Джона положенную туда заботливой бабушкой баночку вишневого компота, открыл ее об стол, вытащил из ботинка огромную ложку и опять выскочил на балкон. Тем временем Боуи, обрадованный тем, что ему никто не мешает, вновь закричал во весь голос. Фредди опять взгромоздился на перила и принялся пить компот и есть вишни, обстреливая косточками несчастного Боуи. Тот, наконец, оборвал собачьи песни и ощутил чье-то незримое присутствие. Которое вскоре стало зримым и весьма даже ощутимым. Подняв голову, Боуи увидел весело топорщащиеся усы и трассирующие косточки.

– Слезай, тритон, – спокойно потребовал Боуи.

Фредди оскорбился.

– А ты – шпорцевая лягушка! – заорал он.

– Пипа!

– Сцинк!

– Рогатая лягушка!

– Синий хамелеон!

– Плюющаяся кобра!

– Мамба!

– Змея-яйцеед!

– Зеленая випера!

– Квакша!

– Геккон!

– Волосатая лягушка!

– Черношеий лебедь!

– Бананоед!

– Сова Вудфорта!

– Птица-носорог!

– Плешивая сорока!

– Бородатая ржанка!

– Пегая ворона!

– Лопастый чибис!

– Белолицая сплюшка!

– Обезьяна-ревун!

– Виверра!

– Шиншилла!

– Скунс вонючий!

– А ты – потто!

– Это что?

– Он приносит несчастье, и потому безжалостно подавляется туземцами!

– Тогда ты – оцелот!

– Носуха-коати!