Анна Пейчева - Величайший зануда на земле

Нет, надо держаться. Уходить в мир иной – особенно если иной мир хоть немного соответствует хрюкинским представлениям о рае – никак нельзя. Для начала нужно постараться вызвать скорую помощь.

Кеша медленно потянулся к верхнему левому кармашку куртки, где обычно держал телефон – и вдруг ощутил под пуховиком что-то твердое и плоское.

Секундочку. Погодите секунду.

Он расстегнул молнию. Всё понятно. Никакой это не инфаркт. В грудь ему упиралась острым краем дурацкая книжонка, которую он впопыхах засунул во внутренний широкий карман куртки, когда спасался бегством с корпоратива – впечатлительный Кеша, не желая видеть, как Эдик при всех ругает Майю, поспешно оделся и ушел, даже не попрощавшись с Нелей.

Кеша вытащил книжку из-за пазухи и раздраженно бросил на комод.

На мгновение ему даже стало жаль, что это все-таки не сердечный приступ. Теперь придется жить дальше и решать множество проблем.

Чувствуя себя древним стариком, Кеша с кряхтением нагнулся, расшнуровал ботинки и аккуратно поставил их на коврик возле двери. Куртку пристроил на плечики в шкаф – все вешалки всегда висели у него на равном расстоянии друг от друга.

Шаркая тапками, поплелся в ванную. После душа надел хвойно-зеленую фланелевую пижаму, застегнул ее на все пуговицы. Потащился на кухню. Есть не хотелось, поэтому заварил себе «Эрл Грей» – три минуты двадцать пять секунд. Поправил скатерть, сползшую на полтора сантиметра. Оттер с телевизионного пульта какое-то микропятнышко. Расправил кухонное полотенце. Подвинул бонсай, причудливый самшит, стоявший на подоконнике, на четыре миллиметра вправо. Полистал мамин справочник по биологии – главу про уход за карликовыми деревьями, где подробно рассказывалось про регулярную подрезку корней и ветвей японского «растения в подносе». Взял Шекспира – и сразу отложил в сторону. Настроение было какое-то нешекспировское.

Без Майи в доме было темно, тихо и депрессивно.

Придет она сегодня или не придет?

Кеша поставил локти на кухонный стол и обхватил руками голову. Эта неопределенность убивала его, мучительно и верно. Нет, инфаркт определенно был бы выходом из положения.

Он вздохнул, вымыл чашку и решил ложиться спать, стараясь не думать о Майе и о том, что они с Эдиком сейчас делают. Страстно мирятся после бурной ссоры? Тьфу, противно.

Но прежде следовало разобраться с книжонкой.

Взяв в руки «Душу компании», Кеша, обуреваемый сомнениями, остановился посреди прихожей.

С одной стороны, все книги хранились у него в комнате. Целую стену занимал советский книжный стеллаж, в котором издания были расставлены по категориям: «Учебная литература», «Справочная литература», «Детская литература», «Русские писатели до XIX века», «Зарубежные писатели XX века» и так далее. Эдакий филиал самой бюрократизированной библиотеки в мире на дому. Кеша еще в детстве сделал цветные наклейки на каждую книгу – в соответствии с категориями. В последние месяцы его коллекция пополнилась новым цветом – фиолетовым, обозначавшим принадлежность экземпляра к разделу «Кулинарные книги на английском языке».

Глупую «Душу компании» невозможно было причислить ни к одной уже существующей категории – даже к развлекательной «Чтение в отпуске». Заводить новый раздел вроде «Дурацкие бесполезные дешевки» не хотелось. Тем более не хотелось ставить эту бездарщину к Книгам. Стыдно было. Что скажет сэр Уильям? Что скажет господин Гончаров? Что скажет миссис Браун, наконец?

С другой стороны, выбросить книжку рука не поднималась. Это то же самое, что выбросить хлеб. Невозможно.

Кеша в замешательстве начал перелистывать тонкие серые страницы – с крупными, как для первоклассников, буквами. «Найди забавное в случайном»… «Развей в себе остроумие абсурда»… «Смени прическу»… Бред. Хуже, чем в Майиных журнальчиках, которые она разбрасывала по всему дому.

С обложки ему улыбался лакированный парень в полурасстегнутой рубашке, открывающей интересный ракурс на его мощную грудь и шею, украшенную деревянными гавайскими бусами с акульим клыком вместо кулона. Всем своим видом парень демонстрировал, что уж у него-то проблем с общением просто нет. Он словно говорил, лениво растягивая слова: «Хей, брат, как дела? Бери доску и пойдем ловить волну, а после выпьем в пляжном баре и подцепим загорелых калифорнийских девчонок».

Кеша взглянул на себя в зеркало. На фоне скучной коридорной мебели отражался отнюдь не красавец-серфер. Отутюженная фланелевая пижама, теплые тапки с собачьими мордочками (мамуля подарила на позапрошлый Новый год). Стрижка с боковым пробором – такие можно увидеть в фильмах пятидесятых годов. Нахмуренные брови, темные грустные глаза. Опущенные книзу уголки губ, словно он на что-то обижен – на саму жизнь, очевидно. Сутулая спина, хилое телосложение, совершенно не авантюрный вид. Эдик прав – типичный ботаник. Такому парню загорелая калифорнийская девчонка спокойно доверит свой багаж в аэропорту – но никак не номер телефона.