Наталья Литвякова - #СтранаОдесса, или Шутки в сторону! Юмор Натальи Викторовны

– Марк Аркадьич, – ласково, с железной ноткой в голосе, обращалась она, и ставила очередную тарелку с геркулесом на стол. И, чем ближе подходил первый день отпуска, тем ласковей звучал металл. – А в Москве сейчас погоды стоят дивные, красота! Прямо чувствую, как она мацает мою душу за рёбра! Особенно, когда вижу себя в ГУМе.

Супруг демонстративно хватался за грудь и закатывал глаза.

– Что вы трогаете себя за здесь, – забирала Розочка, тем не менее, пустую тарелку. – Вы вполне способны пережить инфаркт здоровым. Не молчите так громко: вы похожи на расстроенный рояль, а я ж ещё не открывала крышку, шобы поиграть.

Марк Аркадьич обиженно сопел. Марк Аркадьич хотел в санаторий. Там массаж и прочие приятные процедуры. Там можно носить белую шляпу, спать после обеда и играть в шахматы под сенью пальм в зимнем саду. Там…

– Вопрос чисто риторический, но таки лично к вам, и за Москву, – врывалась Роза Львовна в его мечты. – Мы поедем, или вы будете настаивать делать мне обидно?

Супруг в который раз «расставлял уши на ширину плеч и слушал сюда». Плюсы поездки в Москву с каждой минутой становились неоспоримы. Величественный ГУМ югославскими сапогами давил на плечи. Из-под дивана, лязгая замками, ворчал польский чемодан. Сеточка для волос на голове мужа стала на цыпочки, а очки соскользнули на край пропасти к кончику носа.

– Дайте женщине мечту, и она перевернёт весь мир, – бормотал Марк Аркадьич, надевая пальто. – Так шо ты говорила, Розочка? Плацкарт не брать, ни в коем случае?

Переговоры на высшем уровне прошли успешно. Роза Львовна дипломат от бога. Не сомневайтесь даже.

– Таки я делала сегодня базар, Марк Аркадьич. Ходила терпеть унижения за ради вашего форшмака. Я пыталась убедить этого бывшего портного в рыбном ряду – шо он понимает в рыбе? – она мне надо на сейчас, а не завтра. Вам на поесть или на похвастаться, спрашивает. Издрасьте вам! Нет, ты представляешь, Марек? При этом цену заломил – отступать можно до самой луны и даже дальше!

Может, мне ещё мясо положить и запечь в духовке, отвечаю ему, в эту холодную со всех сторон, рыбную закуску? Вам же ж таки с погреба виднее, за порядочных хозяек? С такими, говорю ему, скаженными запросами, как ваши, её готовить только при царе Соломоне, уверяю. Вчера. И я интересуюсь знать, где документы этой селёдки? Покажьте, прежде чем тулить мне вашу рыбу!

Та не надо мне шутить про свидетельство о смерти, и без него вижу, она – мумия. Я интересуюсь за её рождение, потому шо она родилась – как хочете, но я же вижу, шо явно – в те времена, когда для её вымачивания использовали заварку. И таки имеет запрещённый нынче ржавый цвет!

За исполнения этой драмы в вашем одном лице, говорю ему, я не успею купить ни яблок, ни масла, ни яиц. Ни той приправы, шо для меня открыла Адочка. Да, имбирь. И теперь у моего форшмака раздвинулись горизонты и только светлое будущее впереди, не смотря на ваши происки, товарищ рыбный продавец, шоб вам сшили такие брюки, как ваша селёдка. И не смотря на приезд вашей мамы, Марк Аркадьич!

– Розочка!

– Да, да, именно так.

– Та я не о том. Ты ж вроде как не разговариваешь со мной?

– То есть ты считаешь, шо заслужил такого счастья? Марк Аркадьич, ты много за себя возомнил!

– Тогда я аплодирую стоя твоему выступлению, Розочка. Оно достойно Голубого зала в Стокгольме, не меньше! И, шо, селёдка? Купила?

– Роза Львовна нынче в трауре, хочет того или – да, – обратился Семён Григорьич к своему постоянному собеседнику. – Мишенька решил жениться. Я уже сбился со счёту: ему в который раз отсыпали жменю храбрости, и всё – никак, – дед подпихнул острым локоточком рыжего котяру, – ой, откуда знаю, откуда знаю? – зря, шо ли, почтальонша из подъезда неслась, аж – ноги за ушами подпрыгивали.

Окно на первом этаже с силой распахнулось.

– Нет, вы видели это дитё? – Роза Львовна выглянула, облокотившись на подоконник. Он слегка крякнул, а дама, таки обнаружив зрителя в первом ряду, потрясла конвертом.

– И где? – с готовностью отозвался Семён Григорьич.

– А я за шо? – соседка махнула рукой, горестно поджала губы. – Неблагодарное дитё! Чему их учат там, в этих ликбезах? Портить жизнь маме, и ни разу не поперхнуться!

– Роза Львовна, ты собираешься дать концерт? Так собери тогда хотя бы денег, – за её спиной появился Марк Аркадьич.

– Нет, мне нравится мнение на твоём лице, Марек. Ребёнка тянут в порочный круг, а он тут Райкина изображает. Шоб так жила Зоя сверху, со своей зарядкой в шесть утра, как ты любишь Мишеньку!