Демьян Безбедный - Новогодний Апокалипсис

– Вот она! – залихватски, вприсядку, отбарабанив ладонями о коленки и раздвинув руки в стороны, продекламировал Терентий. На полу лежала продавленная местами задницей прораба темно-зеленая раскладушка.

– Это что за хрень? – указала подбородком жена на раскладушку.

– С Новым годом, дорогая! – произнес с щенячей радостью Терентий, пытаясь подать подарок, но тот выскочил из нетрезвых рук и упал на новую туфлю жены, прямиком попав ей на большой палец, за раскладушкой упал еле стоявший на ногах муж.

Взвизгнув от боли и посмотрев на экран телевизора, жена заорала: " Живут же люди!» Подняв пьяного испуганного Валерьяныча за грудки, продолжила: «Ты мне всю жизнь испортил, вот посмотри, какие люди сидят в зале, – указала она пальцем на голубой экран, – командиры, начальники, директора, и дарят женам цветы, колечки и даже бриллианты, а мне раскладушку». Оттолкнув мужа, она схватила большую миску с традиционным новогодним салатом оливье, и обиженная женщина с размаху кинула его в горе-романтика, нетрезво стоящего на ногах. Он увернулся, упав очередной раз на пол, а салат густо покрыл игрушки и мишуру новогоднего дерева, слегка погасив их праздничный блеск. Затем жена подошла к телевизору, залпом опустошила недопитый бокал и, обращаясь к ведущему шоу, с горечью произнесла:

– Вот посмотри, Андрюша, всем подарки, как подарки: бриллианты, Кисловодск, мужиков в белых брюках, а мне раскладушку! За что? Что, я хуже генеральши? Или этой тетки с совой?

На экране появилась грузная, счастливая женщина, с метровой статуэткой совы из гипса. Тяжело дыша, переминаясь с ноги на ногу, женщина криво улыбалась под тяжестью гостинца.

– Бедненькая, и тебе не повезло, – погладив экран, сердобольно сказала Катя. Затем она достала телефон, нажав несколько раз пальцем на дисплей, вызвала такси. Надела шубу, переступила через мертвецки пьяного мужа, дверь хлопнула, и Катя исчезла.

За несколько часов до этого события

Столь необычный подарок был рекомендован Терентию коллегами – сварщиком Соколенко и плотником Хоменко, мелкими жуликами по призванию.

В предпраздничный день, 31 декабря, на улицах столицы шел крупный мягкий снег, магазины сияли иллюминацией, и новогодняя бесноватая суета охватила весь город. Женщины готовили изысканные блюда, колдуя на кухне у включенного телевизора. Мужчины бегали по магазинам, докупая необходимые продуктовые ингредиенты к традиционным семейным специалитетам. Вся страна жила в предвкушении новогоднего чуда. И этот замечательный день начался для Терентия гениально неудачно. Он был обвинен прорабом в пропаже пиломатериалов, а проще – досок-горбылей, в количестве десяти штук. А так как он, как говорится, «чужого отродясь не брал», то очень огорчился. Никакие веские аргументы, приводимые Терентием, не удовлетворяли прораба: начальник кричал, топал ногами, обещал вызвать милицию, вычесть пропажу из зарплаты, повесить «кучерявую, ушастую морду» на доску позора и много еще чего, но потом успокоился, присев за накрытый праздничный стол, прижав холодную бутылку водки ко лбу.

Терентий Валерьяныч был молод, тридцати лет от роду, с большой русой шевелюрой, носом-картошкой, покрытым веснушками, серо-голубыми глазами, весело смотревшими на мир, и большими мясистыми ушами-пельменями, направленными, как локаторы, прямо на собеседника. Был он высок, широкоплеч, огромные кулаки его мотались при неуклюжей, утиной ходьбе как кувалды. Наивность и доверчивость его зашкаливала, и многие нечестные люди активно этим пользовались.

О том, что доски умыкнул Валерьяныч, доложили прорабу два шаромыжника, Хоменко с Соколенко, дабы отвернуть от себя подозрение. Сидели они рядом с бедолагой Терентием за праздничным ужином, утешали его, ругали начальство и подливали беленькую расстроенному сослуживцу:

– Терентий, а ты шо жинке на Новый рик подарував? – спросил раскрасневшийся плотник.

– А я и забыл совсем про подарок, спасибо, друг, что напомнил, – и он обнял Хоменко и поцеловал его в щеку, обильно обдав перегаром. – Все, друзья, мне надо идти.

И Валерьяныч вскочил и попытался выйти из-за стола, его качнуло, и он стал падать навзничь, но крепкая рука Соколенко удержала Валерьяныча за шкирку и посадила снова за стол.

– Тю, да шо це за проблема, – махнул рукой Микола. – Вон у Петро есть отличный подарок. Да, Петро? – и круглое, вечно румяное лицо Миколы многозначительно подмигнуло товарищу.

– Да-а-а, це гарный подарок, – не понимая, что от него хотят, и растягивая слова, произнес Петро.