Миша Токарев - Перестройка forever

На новый год приключилось событие, такое событие, такое событие, что я подумал, какое же это необычное знакомство и последующая поездка в Белоруссию на съезд партии КПСС вместе с нашим соседом. Не написать о таком будет преступлением по отношению к читателям. Но преступлением не таким, конечно, что бабушка пришла в банк и грабит его. Преступлением против читательского досуга. Потому что, если человека заинтересовала первая повесть, и он прочитал ее, местами улыбаясь, может быть, даже погрустив. Значит, вторая и третья повести будут ничуть не менее скучными, а совсем наоборот. По крайней мере, мне было интересно пересматривать и редактировать все то, что я написал в рамках этого триптиха.

А потом случилось так, что меня стали забирать в армию. Весенний призыв оказался еще более увлекательным эпизодом, чем работа дворником и поездка с соседом под новый год в Белоруссию. Меня пригласили в военкомат. Да-да, когда объявляется набор в армию, вам приходит письмо-приглашение, и вы должны явиться в военкомат, это происходит именно в такой последовательности. И вот пришло мое письмо-приглашение, стоит заметить, до этого в течение многих лет меня мало куда звали, человек я тяжелый и со мной общаться не всегда приятно. Поэтому внимание со стороны каких-то людей извне нашего с мамой мира, признаться, было приятно. Но не буду раскрывать все карты, пересказывать нашу с мамой жизнь, об этом вы еще прочитаете.

Еще кое-что про триптих. До этого я отправлял свои повести на один литературный конкурс, но, видно, повести не дошли, потому что мне ничего не ответили. Таким образом, я сделал неутешительные выводы по поводу возможной публикации этих дневников на бумаге, в газете, журнале, сборнике, кустарном альманахе, стене туалета. И эта моя объяснительная записка, предвосхищающая основной текст, который за ней последует может быть какой угодно. Ведь, скорее всего, никто ничего не напечатает. А значит, есть все основания для того, чтобы оставаться самим собой и записывать события, не думая, как бы мне понравиться людям, как бы извернуться, чтобы они вот читали, и не плевались, не ругались, не проклинали. Хотя, если кому-то будет смешно или по-доброму грустно, читая мои повести, я обрадуюсь. Конечно, вам для того, чтобы я узнал, что было смешно или по-доброму грустно, следует написать мне на почту, иначе я ничего не узнаю, это же логично. Как бы то ни было желаю вам приятного чтения и всего хорошего. И ничего плохого. Хотя и стоит учитывать, хорошее всегда следует за плохим и наоборот. Однако это уже детали, которые и так всем известны.

(повесть)

Предисловие

Женщина так искренне удивилась, что я не помню ее. Мишка, ты чего, я же Света, мы же учились вместе! – вот так она удивилась в коридоре ЖЭКа. Потом повернулась ко мне в профиль, подняла ворот своего бежевого пиджака, продолжила говорить: ну, Света Зуева, мы учились с девятого по десятый класс, помнишь? И даже так, в профиль, с поднятым воротом пиджака я не смог ее узнать. По возрасту она годилась мне в матери, но сказать такое женщине, хоть трижды старше тебя – поставить всех в неловкое положение. Начнет еще выяснять, почему я так считаю. Привет, Светлана – сказал я – помню, помню. Естественно, я ни шиша не помнил, ни школы, которые сменил, ни Свет в этих школах. А ты чего здесь, случилось чего? – спросила Зуева. И продолжила со значением говорить: а у меня тут должность, бухгалтер. Эта Света, когда говорила слово «бухгалтер», посмотрела на потолок, как будто там, над потолком находится ее личный рай. А Света это местное божество, которое изредка можно встретить в коридоре ЖЭКа. На всякий случай я тоже посмотрел на потолок, по которому перебирал своими лапками таракан. И я подумал, что этот таракан на своем месте, а я пока не на своем. И вообще, я пришел устраиваться дворником.

У Светы Зуевой был свой кабинет. Мы сидели с ней в этом кабинете, и пили чай с бергамотом, привезенный с Алтая свекровью Светы. А еще у Светы, как оказалось, уже двое детей, мальчик и девочка. Не знаю, к чьему сожалению, но девочка была дочкой от первого мужа. Козла Димы, которого я должен был помнить. Ну, у которого мотоцикл Ява и мама декан в институте культуры. Декан-то декан, а вот сыночку своему никакой культуры не привила. Зато сейчас Света Зуева живет с любимым человеком, которого помнить я не могу. Потому что познакомились они уже на море, где я никогда не бывал. Света все говорила и говорила, а я хрустел галетами и пил чай с бергамотом. На стене висел портрет главы нашего района (его я тоже имею право не помнить, он пришел совсем недавно, прошлого посадили). Под этим портретом стояла чашка с ирисками, а Зуева уже рассказывала про неоспоримые преимущества оливкового масла перед подсолнечным. Глава района недоверчиво косился на меня, я расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, две верхние пуговицы. Подошел к ирискам, взял несколько. Положил в карман, а за спиной не смолкала Света. Я решил, что нужно принести парочку ирисок домой, маме. Взял все, что было в чашке, вернул на место одну, для Зуевой. И тогда женщина меня спросила: а ты чего пришел-то? На работу устраиваться – сказал я. Вернул еще одну ириску на место, но Света молчала. Пришлось вернуть все.

Читать дальше