Мамаша Дорсет - Энциклопупия маразма. Пародии, подражания, сатира

Альфа и омега, чёт и нечет…
Не оставлю чувства на потом!
Я на крышу влез судьбе на встречу —
Спеть дуэтом с мартовским котом.

Как хорошо в деревне летом,
Словами вряд ли передать.
Коровьи мины льнут к штиблетам, —
Не аромат, а благодать.
Скучают риги и повети
Под солнца дыней наливной,
И золотарь идёт домой,
Его встречают с криком дети,
Собаки лают за плетнями,
И квохчет курица в пыли,
А он, считая трудодни,
Дорогу меряет шагами…
Гневливо у калитки баба
Румянцем пышет, с алых губ
Слетает: «Провалился кабы
И не вонял тут, ажно труп!»
А золотарь ей: «Будя, Клава,
Ужо возьму я в руки дрын
И опояшу так, шалава,
Чтоб пах дерьмом не я один!»

Я сегодня заспался чуток, —
Был настигнут обманчивым сном,
Будто выпал мне каверзный рок
Уродиться на свете царём,

Будто звали меня Менелай,
А супругу мою за бугор
Утащил нехороший бабай,
Гад ползучий, а попросту, вор.

Он её соблазнил калачом
Из Макдональдса, просто беда.
Я б её не отдал нипочём,
Но, увы, потерял навсегда.

Вдруг почудилось, – в складках портьер
Шевельнулась знакомая тень…
Я к ней руки и ноги простер,
Глядь, не Ленка, – Ковидла в сажень.

Я – брыкаться, кусаться вопить,
Но воткнулась мне в чресла гвоздём…
Вот, проснулся, не знаю, как быть,
Половым передастся ль путём?

На берегу, увязнув в мокрой тине,
Печально глядя на девятый вал,
Стояла дева, словно на картине,
Что Айвазян-художник рисовал.

Ушёл моряк за тюлькой и бычками
На лодочке под парусом вчера,
И не оставил ни записки даме,
Ни поцелуя грешного с утра,

И ни гу-гу. А телефон не ловит,
На кнопки жать, увы, сизифов труд.
А море кровожадно жаждет крови
За каждый кильки выловленный пуд.

В нём тридцать три богатыря на страже,
С дозором здесь обходят берега…
Вот вынырнули, – девушка на пляже
Стоит и плачет, бедная. Нага,

Прекрасна дева, простирает руки
К пучине, восклицая без конца
О том, какие испытала муки,
У моря поджидая молодца.

Сердца богатырей пронзило болью, —
Бывает же такое иногда!
Ей отслюнили спички, банку с солью,
Кило бычков и скрылись в никуда.

Был я в Парижах как-то,
Был я в Нью-Йорках тех.
Там у них всё, де-факто
Плохо, ну просто смех.

Им бы на нас равняться,
Думать и жить, как мы,
Так же зубами клацать
В белых полях зимы,

Так же последним хреном
Лакомиться подчас,
Веря в сознанье бренном
В скорой победы час

Над нищетой глубинной,
Длящейся много лет,
Пагубой нашей винной,
Главной из всех примет

Удали и размаха,
Так же мечтать в тиши,
С уровнем в восемь махов
Портить карандаши…

Да, жидковаты черти,
Нет в них духовных скреп.
Знаем, кто ими вертит,
Наверняка, – Госдеп.

Нежатся, паразиты,
Устриц едят живьём,
Всякие дефициты…
Мы же свой хрен жуём.

Босы, как погорельцы,
Нашим вождём горды.
Мы же не европейцы,
Сытость нам до звезды!

Мне до звезды Парижи
И Вашингтоны их,
Жмеринка как-то ближе,
Я ведь ещё не псих