Вадим Мальцев - Момент истины в прямом эфире

– Ну, не знаю, – замялся Николай, – а вдруг подвох какой?

– Все действия обозначены в договоре, ознакомьтесь, – улыбнулась красавица и протянула ему кипу бумаги.

– Это что? – удивился Николай, глядя на толстую пачку.

– Это ваш договор. Мы фирма солидная, прописываем всё! Подпись ставить вот здесь, где галочка. И заметьте, на нас ещё никто не жаловался. Будете читать или сразу подпишите?

– Да ну вас, читать эту лабуду! – махнул рукой Николай, – и поставил возле галочки свою размашистую подпись.

Дамочка улыбнулась и выложила на стол необходимую сумму. Николай на минуту задумался, потом молча взял деньги, пересчитал и направился к выходу.

– Получил? – обрадовалась Лена, увидев выходящего из офиса мужа.

– Да, взял, взял! Двадцать тысяч. Вляпались!

– Дурак! Все нормальные люди так делают. Пошли скорей!

Новая обувь была безупречна. Николай не без удовольствия подметил, что сапоги эффектно скрывают не только естественную кривизну, но и густую поросль, обильно покрывающую ноги супруги в период между эпиляциями.

«Может, и не зря деньги потратил, – подумал он, глядя на вытянутую ногу жены, – ведь правду говорят, что красота требует жертв».

– Дорогой, ты у меня молодец! – довольная Лена обняла Николая за шею и стиснула так, что раздался хруст. – А когда выплатим этот кредит, мы…

– Как бы ни вышло что, – перебил Николай, – уж слишком легко получилось.

– Да ладно тебе! Вот у моей подруги…

Внезапно завопил мобильник. Николай взял телефон и прислушался. Грубый прокуренный голос сразу перешёл к делу:

– Слышь, ты, олень, когда долг отдашь?

– Какой долг? – мы кредит взяли только три часа назад!

– Правильно, – согласился голос, – уже полтора часа, как наступило время расплаты. В договоре сказано: за просрочку начисляется процент. Так что гони пятьдесят тысяч и можешь быть свободен.

– Какие пятьдесят!? Я брал двадцать! Здесь какая-то ошибка!

– Никакой ошибки нет, – раздражённо ответил голос, – набежали проценты. В общем, вечером чтобы отдал. Завтра будет намного больше, а не вернёшь – будешь иметь дело с нами!

Выслушав, что произойдёт, если он «будет иметь дело с ними», Николай почувствовал, как весело стучат его зубы, а волосы шевелятся по всему телу, включая пятки.

Прихватив злосчастный договор и назвав жену «дурой», он немедленно ринулся в офис.

– Здравствуйте, – заманчиво пропел всё тот же ангельский голосок, – Вы опять к нам?

– Да, к вам! – резко бросил Николай, – мне только что звонили, требуют немедленно расплатиться.

– Всё правильно, – серьёзно ответила красотка, – наша фирма «Дам на час» специализируется на скорых кредитах и, заключив с нами договор, потребитель соглашается со всеми его условиями. Кстати, а Вы его читали?

– Просмотрел, бегло, – буркнул Николай.

– Так я и знала. А там, чёрным по белому прописано, что первая выплата – через час тридцать. У Вас набежали проценты. Кроме того, за просрочку – штраф: первая минута – один процент, дальше – с удвоением последней суммы каждую минуту. Кроме того…

– А не жирно ли вам будет! – разъярился Николай, – я брал двадцать тысяч, а через три часа их стало пятьдесят!

– Вы сами согласились с нашими условиями, а если не хотите их соблюдать, мы Вам сейчас растолкуем подробней! Эй, Сильвестр! – заверещала красотка, – помоги господину заёмщику вникнуть в суть нашего договора!

В дверях появилась огромная фигура охранника. Не произнеся ни слова, мускулистый громила молча направился в сторону Николая…

Всю следующую неделю Коля и Лена возвращали долг фирме. Была продана мебель, холодильник и даже новые сапоги жены. Супруги влезли в долги, но выплатили сумму в триста тысяч, если считать с начисленными процентами.

Рассчитавшись, они вернулись домой – начинать новую жизнь сначала.

С тех пор подобные организации парочка обходила стороной.

«Ох, и достал же этот радикулит окаянный», – пробурчал Толстой, – нехотя выбираясь из старой картонной коробки.

В глаза ударили лучи яркого мартовского солнца; Лев Николаевич зажмурился и раздавил блоху, запутавшуюся в дебрях его могучей бороды.

С недавних пор картонная коробка стала домом не только для него, но и для остальных книг, перекочевавших с полок читателей на городские помойки.