Владимир Козлов - Ночной визит на остров Пахан

– Братва, в нашем трюме стукач едет, – кричали они, показывая на компанию Связиста, где сидел и генерал.

– Где стукач? – спросонья спрашивали, вставая со своих шинелей и бушлатов, менты – оборотни.

– Он сука облачён в собачью шкуру, – орал на весь трюм оклемавшийся Архар, – это лилипута воры, наверное, подвязали вынюхивать, о чём мы говорим?

– Вон он дятел, за генерала спрятался, – подтягивал за собой всех ссыльных Тур.

Вокруг уже сплочённой компании Связиста началось сжиматься кольцо из оборотней в погонах и другой нечистоплотной публики. Чиновники в кипиш не лезли, но с любопытством наблюдали за накалённой атмосферой в трюме.

Архар протягивал свои руки к шее пса, показывая этим, что готов придушить животину.

Герцог оскалился и злобно зарычал на него:

– Убери пакши гнида, не то отхряпаю сейчас, кочерыжка одна останется, – не задумываясь, гавкнул Герцог.

Омоновец резко отдёрнул свои руки.

Толпа, увидев говорящую собаку, опешила и немного расступилась.

– Ну, чего хавальники открыли? – рявкнул Герцог, – собак говорящих, что – ли не видели? – Рассосались быстро по своим углам. И запомните черти рогатые, я вам не стукач, а уникальный пёс, наделённый господом богом философским талантом, ясновидением и знанием многих языков. И вы здесь не братки, а самые что ни наесть лютые козлы, и для меня ваша предъява неофициальна, так как на Пахане вы будете самой унижающей кастой. Не забывайте вы находитесь на воровском корабле, а не в ментовском воронке и перетирать с вами любые темы мне не в кайф. А если ко мне прикоснётесь, сейчас гавкну Адмирала, он вас быстро в пятый трюм на разбор опустит к уважаемым людям с воровскими звёздами не только на плечах, но и на коленях.

– Надо замочить его немедленно, не то нам всем хана придёт, – выл от бешенства Тур, – этому кобелю много, что известно. Вынюхал все наши тайны.

Кольцо опять началось сжиматься вокруг компании Связиста. Они, видя, что Герцогу угрожает серьёзная опасность встали вместе с генералом, прикрыв своими телами пса.

– Шторм надвигается, – разлаялся на весь трюм Герцог, – молитесь неверные все. Я чувствую, Посейдон уже своим трезубцем помахивает, где – то на гребне волны.

Корабль после его слов пошатнуло, но не напугало агрессивно настроенных омоновцев.

Первым не выдержал Маргарин, он выпятил вперёд грудь и командным голосом, который смело можно было отождествлять со звуком иерихонской трубы, скомандовал:

– Замереть всем! – топнул он ногой. – Приказываю, оставить собачку в покое!

– А ты чего генерал ерепенишься здесь? В Хазары тебя никто не выдвигал, – пренебрежительно скривил губы бывший начальник таёжной колонии по кличке Хапчик.

– Ты для нас давно не генерал, а пачка маргарина, которую мы можем схавать вместе с этой шелудивой псиной, – брызгая слюной, раздирал глотку Архар и потянулся к горлу генерала.

Он не успел протянуть свои мясистые руки до цели, как взвыл от дикой боли. Острые зубы Герцога впились мёртвой хваткой в запястье руки Архара. От сильной боли он ужасно заорал. Его децибелы оказались сильнее генеральских и моментально вызвали шторм в пять баллов. Он начал отбиваться от собаки, но зубы овчарки, словно тиски ещё сильнее впивались в руку ненавистного Архара.

Океан не на шутку разгневался поведением четвёртого трюма. Многотонный корабль, будто галошу стало с лёгкостью покидывать из стороны в сторону.

От зубастого демарша со стороны Герцога и внезапно набежавшим недовольством океана, обезумевшую толпу, словно рассыпанный горох беспорядочно катало по всему трюму. У многих начались позывы морской болезни.

Тут открылся люк трюма. Сверху на ссыльных смотрел боцман корабля по кличке Удав, – вор в законе, знаменитый в прошлом марвихер с многолетним тюремным стажем:

– Чего вы козлота духопёрите или в бубен захотели? Гневите батюшку Тихого и нашего Адмирала, – крикнул он вниз, водя фонарём по силуэтам ссыльных.

Его луч фонаря остановился на Герцоге и Архаре.

– Эй, ты, скотобаза, ты зачем божью тварь обижаешь? – обратился Удав, к омоновцу, не отводя ярко пробивающий луч от сального лица Архара.

– Он первый на меня набросился, его надо кинуть в волны океана. Пёс бешеный и может нас всех покусать. Мы с ним все уже разобрались и приговорили пса к казни, – стонал Архар.

– Ты мозгодуй ментовский! – брызгал сверху слюной боцман, – псина хорошего человека никогда не обидит, а если кто – ни будь, из вас собачку хоть пальцем тронете, я братков к вам приглашу с пятого трюма. Они вас утихомирят в два счёта.