Владимир Козлов - Ночной визит на остров Пахан

Глаза генерала забегали от испуга,:

– Тигры, что ли?

– Ну конечно, – они ненавистные.

– Фу мерзость, какая.

– Я тоже кошек не жалую, но они на службе у Иисуса состоят. Тут ничего не поделаешь, – окончательно расстроил Корноухов генерала.

– Генерал, а у тебя срок какой? – спросил Акакий.

– Десять лет.

– Ну, вот и подумай, что тебе дороже жизнь или миллионы? Чего ты жалеешь, всё равно деньги народные, не твои. Для вас и олигархов народ был живыми акциями, верни их и будешь с нами мирком поживать. Назад домой вместе поедем. У тебя пять лет останется всего, как у меня.

– Ты Акакий рассуждаешь, как коммунист, а я ведь рисковал за эти деньги многим. А риск должен оплачиваться. И просто так расставаться, со своими сбережениями торопиться не буду. Что там впереди меня ждёт одному богу известно? Вдруг объявят поголовную амнистию?

– Я не коммунист, – возразил Акакий, – у меня просто начинается цикл адаптации жития в новой местности. Вон Федот больше тебя рисковал, и бабки все свои отдаёт. Даже на нашу долю выделил червонец. Правда, я на них не особо надеюсь. Наум от своей жёсткой линии не свернёт ни в коем разе.

– Ничем твой Федот не рисковал, – ухмыльнулся генерал. – У него могучий щит был, – депутатская неприкосновенность! А на нас император охоту устроил, как на волков. Но я всё равно, пока сдаваться не собираюсь. Возможно, нас Корноухов, как лохов разводит, чтобы рейтинг себе перед истеблишментом заработать? Псина псиной, а чует, где мясом будут больше кормить.

– Тупой, ты генерал, как сибирский валенок. Напрасно маргарин променял на генеральские погоны. Торговал бы своим нефтепродуктом, не попал на наш борт. «А тебе я больше никаких советов давать не буду», – равнодушно сказал пёс. – И приподнявшись с лап, добавил:

– Вы тут без меня здраво помыслите, а я пойду по трюму прошвырнусь, послушаю одним ухом, о чём непутёвый люд базар ведёт.

– Хорошо, я согласен возвратить все денежки, – дрожал не понятно, от чего генерал. – Только с условием, что вы меня не забудете на острове. Общаком я слышал легче невзгоды переносить.

– Наконец – то снёсся, – гавкнул Корноухов. – Естественно мы все будем вместе, но нам, как истинным каторжанам нужно забыть материковые имена и дать каждому подобающую кличку. Поэтому я предлагаю по этому поводу провести тайное заседание. Например, меня с этого момента не по фамилии называть, а Герцог. Капитона предлагаю наречь поэтическим названием, – Дунай, но можно и благозвучным именем называть. Ему оно к лицу! Капитон производное от слова Капитолий, – это официальная резиденция конгресса Америки. Знать быть на острове Дунаю знаменитым конгрессменом! Акакия Контактного можно, конечно, КАКОЙ – укорочено перекрестить, но что – то запах от такой кликухи безобразный исходит. Назовём его конспиративной кличкой Связист. Генерала обозначим Маргарином, а Федота, у которого пупок больше, чем пипка, подойдёт авторитетная кличка Пупа.

Корноухов обвёл всех тайных заседателей собачьим проницательным взглядом и не найдя на их лицах противоречий, заключил:

– Я думаю, возражать никто не будет, кто против данного предложения, прошу проголосовать?

Ввысь поднялись руки генерала, Акакия и Федота.

– Прошу опустить руки и проголосовать всех, кто согласен с моим предложением?

Поднялась одна рука Капитона. Корноухов сразу же лёг на спину и, подняв четыре лапы к верху, сказал:

– Пять против трёх – подавляющее большинство, – встал он на лапы. – Предложение спикера остаётся в силе. А все вышеотмеченные в устном протоколе, должны будут на месте постоянного базирования за мой перекрест купить мне каждый по килограмму сахару. Предложение принято и обсуждению не подлежит

***

После заседания, всем было ясно, что пёс подчинил всю компанию своему влиянию. Он только что своей умной речью и лапами доказал, что может без особого труда манипулировать, не только кучкой сидельцев, но и значительно большей компанией. Они все пооткрывали рты, когда Герцог показал им свой пушистый хвост направился гулять по трюму, перепрыгивая, через ноги развалившихся «туристов». Его, кто ногой отпихивал, кто косточкой куриной угощал из старых запасов, но он вежливо отказывался, знал, что кость могла быть пропитана вирусом птичьего гриппа или другой какой заразой. Так он добрался до группы бывших омоновцев, что бесчинствовали в смутное время в Москве. Герцогу нестерпимо хотелось пощекотать эту компашку. Те травили тривиальные анекдоты про ментов и ржали, как лошади, мешая другим ссыльным благочинно отдыхать. На все сделанные им замечания Герцогом, они непонятно крутили головой и прошивали пространство грубым матом. Увидев, что на них смотрит корноухий кобель, один толстяк по кличке Архар похожий больше на гигантскую лепёшку, начал подзывать Герцога к себе, пришлёпывая при этом своими губами.