Владимир Латушов - Ночной гость Кибальчича

Владимир Латушов

НОЧНОЙ ГОСТЬ КИБАЛЬЧИЧА

Когда первый еще морозный луч света заглянул в камеру, Кибальчич спал.

Луч обежал помещение, уколол в глаз прильнувшего к "волчку" надзирателя и лег полосой на пол.

Тогда Кибальчич проснулся. Он вообще не мог сказать, спал ли эту ночь. Ночь была последняя в его жизни, а может, от этого и странная.

Да-да, сначала пришел священник. Он стал с ним спорить о загробной жизни, пытался что-то говорить о множественности миров, а глупый старик смотрел на него удивленно.

Потом... Да, потом было... Потом была дремота, надзиратель, прокурор, а он хотел спать, в последний раз выспаться, а потом...

1

А потом... Он проснулся от присутствия в камере человека. Сначала пахнуло чем-то горьким, похожим на керосин, а потом он почувствовал, что не один.

У стены стоял человек в коротком, необычном для взгляда пиджаке. Он удивленно озирался.

Кибальчич мгновенно сел на кровати. Об этом он слышал от товарищей - в последнюю ночь заключенных пытают...

- Что вам угодно? - хватаясь за прикованный к полу табурет, спросил он.

- Извините, - растерянно произнес незнакомец. - А вы... Вы кто? Вы не из нашей группы!

- Перестаньте, - поморщился Николай Иванович, - эти штучки не пройдут...

- Извините, - смутился незнакомец, - так вы не из архива? Впрочем, что я говорю... А, вы, наверное, с киностудии?..

Он посмотрел на огромные квадратные часы, застегнутые на запястье, и покачал головой.

- Извините, я первый раз... Какая киностудия! Перенос произошел нормально. А сейчас, по всей видимости, два часа тринадцать минут 2 апреля 1881 года.

- Нет, - съязвил Кибальчич, - третьего апреля.

- Ага, - сказал незнакомец, - понятно: потери при переносе.

- Что вам угодно? - еще раз спросил Кибальчич. - Больше того, что я сказал на следствии и суде, говорить не намерен.

- Простите, - подошел поближе незнакомец, - нельзя ли узнать, кто вы?

- Приговоренный к смертной казни Николай Иванов Кибальчич...

- Кибальчич! - обрадованно вскрикнул незнакомец. - Да выто нам и нужны!

Дверь неожиданно отворилась. Незнакомец щелкнул какой-то штукой и исчез.

Смотритель и надзиратель вошли, убрали посуду со стола и посоветовали спать.

Когда они вышли, незнакомец появился вновь. Кибальчич потер глаза, потом набрал воды из умывальника и вымыл лицо. Незнакомец сидел на его кровати.

- Ничего не понимаю...

- Я могу объяснить, - с готовностью предложил незнакомец.

- Погодите, как же они вас не увидели? Вы что, невидимой Шапкой владеете?

В Кибальчиче заговорил ученый, чего он уже давно от себя не ожидал. С тех пор, как передал через адвоката Герарда на рассмотрение ученых проект своего летательного аппарата.

- Я все объясню. Но сначала скажите: вы написали проект?

- Летательного аппарата, да?

- Его самого. Где он?

- Передал господину Герарду для передачи через господина министра комиссии ученых.

Незнакомец полез в пиджак и вытащил несколько фотографий.

- Он? С первого взгляда Кибальчич узнал свой почерк, свои чертежи. Потом отшатнулся, затем впился глазами в фотографии. В верхнем левом углу на каждой фотокопии его чертежей и описания стоял штампик.

- "Из фондов бывшего Департамента полиции", - прочитал он, и голос его внезапно охрип. - Что это значит?

- А то это и значит, - грустно сказал незнакомец, - что никаким ученым ваши чертежи не были переданы и узнали о них только в 1917 году, после революции...

- Позвольте, позвольте, какая революция? - Голова у Николая Ивановича несколько закружилась. - В 1917-м? Это через тридцать шесть лет?

- Успокойтесь, - усадил его рядом незнакомец, - я вам все расскажу.

2

"Самое страшное для него потрясение не в том, что "Народная воля" шла неправильным путем. Это он понимал. Не было тогда просто другой активной силы для борьбы с царизмом. И это он понимает. Страшное для него, что его чертежи столько лет провалялись в архивах".

"Почему я так верил, что проект дойдет до ученых? Кто я для них? Цареубийца. Впрочем, при чем здесь это! Ученые рассмотрели бы проект, если бы он к ним дошел. Но эти мерзавцы побоялись. Правильно, вот в чем дело. Еще бы - цареубийца и предлагает проект воздушного корабля".

"Поймет ли он, что его идеи устарели? Правда, Циолковский позднее разработал теорию ракеты, но придумал-то Кибальчич раньше.

"Но я все-таки молодец. После пяти лет подполья не забыть основы механики, физики, химии и придумать мой аппарат. Спасибо за комплимент. Э, химию-то я забыл... У этого, из Калуги, как его фамилия, ну да неважно, спрошу, ракета летит на жидком горючем, а у меня на твердом. У меня пироксилин или сжатый порох. Или смесь. Месяц поэкспериментировать, и сам бы додумался до жидкого топлива. Не будет. И не будем! Скажи спасибо, что тебе единственному из современников удалось поговорить с будущим".