Борис Седых - Море на двоих. Записки подводника

– Что в чемодане?

– Руководство к действию.

Открыли замки, а там битком полное собрание сочинений В. И. Ленина.

Оперативники недоумевают:

– Зачем вам Ленин?

Сергей Николаевич лишь улыбнулся и ответствовал:

– Это руководство к действию, а вы давно читали? Рекомендую.

Борисов из морей не вылезает, бороздит Баренцевы просторы, опыта набирается.

Начхим на корабле, тем более на подводной лодке, крайне важный и любимый персонаж. Разные таблицы приоритетов значимости можно рисовать. Командир, он же Кэп, Папа и даже Капитан парохода – имеет непререкаемый авторитет.

Есть и другая система координат, где на первый план торжественно выдвигаются корабельный кок во главе с начальником службы снабжения – есть хочется каждому и несколько раз в день, увы.

Непререкаемо важен трюмный. Поел, что надо сделать? Правильно – поспать, а переработанные излишки отправить в дучку. Как без трюмного? Гальюн должен работать исправно.

А чтобы сон был крепкий и снились не черти в аду, а близкие люди и преданные домашние животные, необходимо тщательно контролировать химический состав воздуха. Чем и занят химик круглосуточно. Именно от хлопот последователя Менделеева зависит здоровый сон подводника.

Лодка бороздит полигоны боевой подготовки, в постоянной готовности нанести ядерный удар по вероятному противнику.

– Химик! Скотина! Урод! – заходит в штурманскую помятый от недосыпа Вова Кравченко, командир БЧ-1.

– Что, Владимир Анатольевич, тёлочки снятся? Покоя не дают? Подоить просят, аж мычат человеческим голосом? – в свойственной ему манере подкалывает Борисов.

Вова тяжело вздохнул, клешнёй поправил аккуратную клумбу вокруг лысины молодого капитана 3-го ранга:

– Если бы… Лавуазье Игорёк в судейской мантии приснился, гадёныш. Губами своими пухлыми перебирает, а голоса не слышу. Ужас!

– Ну и?

– Кошмары замучили. Раз сон перебил, спустился на палубу ниже, посмотрел по датчикам химический состав воздуха. Как не угорели? Командиру доложил.

После этого Вова неделю спал в штурманской, а Игорьку командир развальцевал дупло до кровяных мозолей, чтоб там пчёлы не селились и служба мёдом не казалась. Всё само собой как-то починилось и наладилось, состав воздуха стал как в Гаграх после майской грозы.

Химики – они этакие раздолбаи, но с огоньком в глазах и неиссякаемым оптимизмом по жизни. Это такой человеческий подвид, что они даже похожи между собой. Пять лет учёбы в солнечном городе Баку накладывает свой отпечаток. Рассказ о начальнике химической службы «К-279» навеет схожесть сей породы у всех, кому приходилось сталкиваться по службе не только штурману Борисову.

Игорь оказался старше призыва лейтенантов в количестве восьми офицеров, включая Борисова, пришедших на корабль, ровно на три выпуска. Ходила легенда о том, как он танцевал лезгинку в ресторане «Промежность», что меж двух общаг в Гремихе находится. Во время представления экипажу лейтенанта, впитавшего энергию солнечного города и национальный колорит местного населения, Игорьку показалось скучным высокое офицерское собрание, проходившее без изюминки, напоминавшее банальную пьянку. Забравшись на стол, с кортиком в зубах, темпераментно исполнил зажигательный танец с саблями того самого Арама Хачатуряна.

Командир Журавлёв с трудом перенёс подобную выходку, но подача и кураж не могли оставить равнодушным:

– От души, джигит! Посмотрим на тебя в море…

Полярный. Доковый осмотр перед боевой службой.

Лейтенант Борисов получил допуск к дежурству по кораблю, для чего месяц с прочного корпуса не сходил, зачёты сдавал. Заступил дублёром дежурного по кораблю, дежурным – Начхим. Наставник обожал раздавать щедрые советы молодой поросли по-доброму, без бахвальства сыпал преимущественно налево, иногда направо искры небожителя. Экипаж после ужина рассосался по Палермо решать вопросы служебные, до которых руки днём не дошли, и непременно дела амурные, которые только ночами и спорятся.

Учитель бесцеремонно восседает в кресле командира (наглость несусветная):

– Лейтенант, буду спрашивать…

– Готов, как пионер, – Борисову уже довелось зачёты сдавать дотошному комдиву дивизиона живучести Гене Сизинцеву, высококлассному специалисту, лучшему в соединении, к тому же принципиальному секретарю партийной организации.

– Лейтенант, вот, например, ты всю ночь провёл в обществе обворожительной дамы, попутно перебрал лишнего. Как следует здоровье поправить?