Лион Измайлов - Курам на смех

– Лучше век свободы не видать, чем твою жену хоть один день.

Видно, не послушались меня, потому что на другой день все менты ко мне пришли.

– Иди, – говорят, – освободи пацанов, она их в заложники взяла.

Поехали на эту малину, дверь выбили, ворвались. Я такого не ожидал. Один бандит стоит – посуду моет, второй сидит – картошку чистит, третий лежит – пятки Люськины чешет.

Увидели меня, на колени упали:

– Братан, не дай погибнуть, спасай.

Я, конечно, для порядка покочевряжился немного, десять штук с них срубил. Пять себе, пять ментам. Люська орать начала, за пять штук хотела всех ментов за Можай загнать. Но потом успокоилась. Я ведь средство против неё знаю: у неё за ухом такая точка эрогенная есть, если я её туда поцелую, она как шёлковая становится. Так вот, пять ментов с собакой её держали, пока я до этой точки дотянуться смог.

Я раньше, когда в кулинарном техникуме учился, совсем здоровым был. Меня даже на медосмотрах в пример ставили. Поставят к стенке и говорят: «Это пример». А уж потом, когда я в ресторане стал работать, у меня такой хороший аппетит появился, что мне от него даже плохо стало. Я съел что-то не то, ну, не из своей кастрюльки, а из общего котла, и у меня… как бы это поприличнее сказать… в общем, у меня одно место заболело. Чего ты хихикаешь, как будто у тебя никогда не было…

И я в поликлинику пошёл. Я там в регистратуру два часа в очереди стоял, потому что я постою, постою… и убегу. А назад возвращаюсь, а они говорят: вы здесь не стояли. Потому что я уже по-другому выгляжу. У меня лицо счастливое. И вот я с этим счастливым лицом опять в конце очереди встаю. Потом, наконец, к окошку регистратуры подошёл, она оттуда говорит:

– Вам чего?

Я говорю:

– Мне бы талон на сегодня.

Она говорит:

– Только на завтра.

Я говорю:

– Помру я до завтра.

Она говорит:

– Тогда вам и талон ни к чему. – Но потом сжалилась надо мной. – Раз вы, – говорит, – такой пришибленный, идите в шестнадцатый кабинет.

Зашёл я в кабинет, а там два мужика в белых шапочках и халатах.

– Раздевайся, – говорят.

Ну я, ничего не подозревая, и разделся. Они смотрели на меня, смотрели, осматривали, осматривали, потом говорят:

– Ой, жить тебе до понедельника осталось.

Я говорю:

– А что у меня такое?

Они говорят:

– А это ты у врача спроси.

Я говорю:

– А вы кто?

– А мы маляры, потолки здесь белим.

Я говорю:

– Что же мне, всё теперь назад надо надевать?

Они говорят:

– А это ты как хочешь, хочешь – на зад, а хочешь – на перёд. А хочешь, так пойди погуляй.

И тут вдруг доктор входит и говорит:

– Это что за безобразие, вон все отсюда!

Ну я, в чём был, в коридор выскочил. А там очередь. Старушка говорит:

– Вот тебе и бесплатная медицина, среди бела дня человека до нитки обобрали.

Я назад. Маляров выгнали, а меня на кушетку положили.

Доктор спрашивает:

– Ну, что у нас болит?

Я говорю:

– Что у вас, не знаю, а у меня… тут медсестра, я стесняюсь.

Он говорит:

– Отвечайте, что у вас болит.

Я говорю:

– Ну, у меня одно место болит.

Он говорит:

– Ну, показывайте ваше место.

Я говорю:

– Так вот же оно – перед вами.

Он говорит:

– Ну, тогда рассказывайте, с кем и когда и что у вас произошло?

Я говорю:

– У меня происходит одно и то же каждые полчаса.

Он говорит:

– Ну, это прямо патология какая-то. Ничего удивительного, что у вас так болит. У вас когда болит, когда вы это совершаете или потом?

Я говорю:

– Нет, сначала болит, а потом уже совершаю. Он говорит:

– Это что же, у вас сигнал такой?

Я говорю:

– Да, такой сигнал, что даже удержаться не могу.

Он говорит:

– И что же вы делаете?

Я говорю:

– У нас там, в ресторане, такая маленькая комнатка есть, я сразу туда и бегу.

Он говорит:

– А она вас там уже ждёт?

Я говорю:

– Да не она, а он меня там уже ждёт.

Он говорит:

– Так вы что же, из этих, что ли, из голубых?

– Нет, – говорю я, – я из красных.

Он кричит:

– Говорите сейчас, кто вас ждёт?

– Ну, чёрный такой, с белой ручкой.

Он говорит:

– Негр, что ли?

Я говорю:

– Почему негр?

Он кричит:

– Не знаю почему! Идите отсюда вон!

И пошёл я, как миленький, на работу. Но ничего, этот доктор тоже к нам когда-нибудь в ресторан придёт. Я ему такое блюдо пропишу, всю жизнь будет принимать больных в маленькой комнате.

Я как кулинарный техникум окончил, так с тех пор в столовой и работал. А как перестройка началась, так продукты и кончились. У нас в столовой как было. Если клиент у нас поел и назавтра снова пришёл, значит, повара хорошие, а если уже больше не смог прийти никогда, значит, продукты плохие. При Брежневе продукты хорошие были, при Андропове они портиться начали, а при Горбачёве совсем исчезли.