Наталия Осташева - Но свет в домиках горит

– Вот такая! – показывает ладошку побольше – мальчик.

– Бабушка, мне страшно! – плачет девочка детсадовского возраста с маленьким пони в руках.

– Летите на Марс! – скандирует экскурсовод. – Вы там построите исследовательские базы!

– Простите, – поднимает руку мальчик со справочником.

– Да, конечно, формулируй, – улыбается экскурсовод.

– Я читал, что Луна врежется в Землю, и Земля разрушится, – старательно формулирует мальчик.

– Луна улетает от Земли на четыре сантиметра в год, – успокаивает экскурсовод, – у нас будет много других неприятностей, но Земля не разрушится.

Все облегченно вздыхают.

– Так, первый дэ, встаем, встаем, встаем! – командует молодая учительница.

– А что случилось? – спрашивает тревожная девочка.

– А зарядка!

Пожилой иностранец пытается позавтракать в одной сетевой кофейне.

– Добрий ден. Каща, – старательно произносит он, затем сжимает губы для нового сложного слова, но «пожалуйста» сказать не берется.

– Каша? – улыбается девушка за прилавком.

– Каща, – печально повторяет иностранец.

– Гречневая, рисовая, овсяная? – улыбается девушка.

– Да, – кивает мужчина. – Плыз.

– Каша гречневая, рисовая, овсяная? – старательно артикулирует девушка, даже не пытаясь переключить раскладку.

– Оф-сьяная, – повторяет что успел голодный клиент.

– Что-то ещё? – спрашивает девушка.

– Ягода, – говорит иностранец и показывает что-то вроде движений на спиритическом сеансе над воображаемой тарелкой с кашей.

– Топпинг? – догадывается девушка, думая, что продолжает говорить по-русски.

– Ес! Ес! Топпинг! Ес! Ёр инглиш из гюд!

– Клубника, малина, земляника? – улыбается девушка шире щелкунчика.

– Ммм…? – вопросительно мычит иностранец.

– Къ-луб-ни-ка, ма-ли-на и-ли зем-ля-ни-ка? – не менее вопросительно артикулируют работница месяца.

– И-лы-зем-лья-ны-ка, – кивает иностранец, отирая лоб платком с монограммой.

Я примерно так же ем за границей – что успею услышать, то и повторяю. А там уж как повезёт – енот там в манго или припущенная редиска в аспарагусе. Заказал – ешь, уважай чужие традиции.

У прилавка с морковью бородатый мужчина лет пятидесяти шести с благородной сединой и в модных очках долго смотрит в одну точку, затем достает телефон.

– Офелия, здравствуй. – говорит он торжественно голосом лектора с каруселью слайдов в диапроекторе. – Чем занимаешься?

В трубке что-то долго и обстоятельно отвечают, он кивает, ещё раз и ещё.

– Да, я читал другую книгу того же автора, – говорит он, перекладывая пакеты с морковью, словно мерчандайзер, – очень неплохо, очень. Обсудим с тобой обязательно.

Офелия опять что-то говорит, бородач кивает.

– Ну, знаешь, Белинский вот сомневался в поэтическом призвании Кантемира, и что теперь, своего мнения не иметь? – говорит лектор, поправляя очки.

Морковь, уставшая от бестактных бесед в её присутствии, падает на пол.

– Малыш, позови маму, пожалуйста, – просит любитель силлабики, поднимая пакет с пола, и через пять секунд говорит голосом уставшего грузчика, – Зин, ну тут есть большая, маленькая, мытая, немытая, я, думаешь, знаю, какая тебе нужна?

Приснилось, что купила себе какое-то жилье за три копейки в городе, о котором раньше и не слышала. Просто ткнула наугад на карте ближайших областей – захотелось такого безопасного места, где точно нет никаких знакомых, куда можно уезжать на выходные или насовсем и выращивать вриезии и трахикарпусы на универсальном почвогрунте.

И вот я уже поднимаюсь с чемоданом и комодом по лестнице на четвертый этаж в свою квартиру без евроремонта, веселая и беззаботная, читаю надписи на стенах, дописываю свои. Иду и не сразу замечаю, как навстречу мне спускается одноклассник из квартиры напротив, трое бывших коллег (они снимают вскладчину на пятом), перегоняет (не узнает, слава богу, но всё впереди) учитель домоводства Зинаида Степановна, а с перил свешивается и орёт собака, которую я всегда ненавидела.

У рынка мужчина лет шестидесяти ведет за руку мальчика лет пяти.

– Деда! Деда! Зачем мы идем на лынок?

– Покупать огурчики, помидорчики.

– Но я не люблю огулчики, помидолчики!

– Я тоже не люблю.

– Так зачем?

– Видишь ли, Игоряша…

– Деда-деда! – нетелпеливо пелебивает Иголяша. – Давай лучше покупать ледиску и свистульки!

– Но я не люблю редиску.