Наталия Осташева - Но свет в домиках горит

– Какой у вас, а-ха-ха, маленький и смешной алкоголь! – еле выговаривает она сквозь смех. – Маленький и смешной алкоголь, ах-ха-ха-ха!

Никогда не чувствовала себя такой беспомощной.

– Не сюда! – преградила мне путь женщина, когда я, задумавшись, едва не шагнула на траволатор, едущий на меня.

– О боже, спасибо, – сказала я, успев отпрыгнуть, и подумала: «Все-таки, как ни крути, добрые люди меня окружают».

– А у нас, кстати, акция! – прервала спасительница мои размышления о добре и указала на витрину.

– А? – не сразу отозвалась я.

– Акция у нас! – повторила гений стратегического маркетинга. – Беспроводные наушники за одну тысячу рублей.

Всё равно верю в добро.

И вдруг выбежал из кустов, подтягивая на ходу штаны, дальнобой, занявший шесть парковочных мест, и ко мне (ну а к кому ещё на абсолютно пустой улице ночью):

– Девушка, девушка!

Ну я, понятное дело, отпрыгнула вбок на шестнадцать метров, инстинкты-с.

– Да ой всё, – говорит, – да я деньги отнимать не буду, погодите.

Ну, раз не будет, вернулась.

– Вы вот подскажите, я сказал навигатору «Булатниковская», а он меня хрен знает куда завез, к наркологической больнице, а куда там грузить?

– Ну я бы попросила: не хрен знает куда, а на Болотниковскую, это почти центр, а вам до МКАДа надо.

– И чо я, и куда я, – говорит, – и где МКАД этот?

– Да вон туда, – говорю, – потом направо. Вот как я иду, за мной прямо поезжайте.

– Так, может, это – подбросить?

Рядом ехал, в общем, шесть парковочных мест и я.

– Что-то ещё? – спрашивает девушка с бейджиком Тхань.

Я посмотрела, Тхань – хорошее слово, значит порядочная, интеллигентная, воспитанная. Но повар зовет ее Дилхох

– Что-то ещё? – повторяет Тхань-Дилхох.

– Да, – говорю, – щас, – говорю и, набирая полные лёгкие воздуха, заказываю, – Бун бо нам бо!

– Зураб, бун бо нам бо! – кричит она в глубину кухни.

– Бун бо нам бо! – эхом повторяет Зураб (или Фонг, или Хьен).

И я жду, что все вокруг начнут танцевать.

Или, например, Леша. Он может взять да и написать среди ночи: «Был в опере».

А ты сиди и гадай, какая драма за этим. Потому что где Леша, а где опера. Это как если бы я сообщила, что была на выставке ковров, и пусть все потом головы ломают, какую игрушку-сверкалочку мне на 8 Марта дарить.

И я говорю: «Леша, спокойно, ты можешь рассказать мне всё. Буквально всю правду. На всякий случай у меня есть коньяк».

«В общем, маньяк-убийца в красном, – с готовностью начинает Леша, – много лет гоняется за каким-то оборванцем, потому что тот был влюблен в его сестру, они хотели бежать, но их застукал папа».

Я наливаю. Говорю: «Продолжай, не нужно держать в себе, пустое это. Ночь, зима. Плакать на морозе – глаза слипнутся, брови инеем покроются, очки запотеют. Нервничать на льду ночью – упадешь, будешь лежать беспомощный. Вон, вся тропинка в старушках».

«В общем, это вышло случайно: он уронил пистолет на пол и случайно убил папу. – оправдывает Леша убийцу, а я забываю, что было до этого – человек-паук или тореадор. – А в финале маньяк находит жертву и сам от его руки погибает, но до этого успевает убить сестру, которая пятнадцать лет маскировалась под отшельника в соседней пещере».

Приятное чувство завершенности сюжета разливается по всему телу.

– А как ты всё это понял? – спрашиваю я минуту спустя.

– Что именно? – настороженно уточняет Леша.

– Ну вот что Альваро убил Карлоса, а тот прикончил Леонору? Они так понятно пели или так убедительно ходили?

– Откуда ты знаешь про Леонору? – прилетает напряженное сообщение, и в ту же секунду зеленый огонек гаснет.

За окном завывает ветер. Все, кто выдал себя, стоят над пропастью, каждый над своей.

Москва. Планетарий. Незнакомая малышня из первого «Д» сидит на полу и коллективно раскручивает Марс.

– Какое небесное тело больше: Земля или Марс? – спрашивает экскурсовод, женщина с красными волосами.

– Скучно, скучно, скучно, скучно, – бурчит, проходя мимо, отбившийся от своей группы мальчик, похожий на Знайку.

– Где меньше притяжение: на Луне или на Венере? – продолжает работать с детьми экскурсовод.

– Мам, пойдём в буфет? – дергает маму за рукав мальчик поменьше.

– К Земле летит вот такая махина, – разводит руки экскурсовод, – какая часть её долетит?

– Вот такая! – показывает ладошку девочка из первого «Д».