Владимир Кремин - Солина купальня

В это самое время, взволнованные произошедшим друзья пытались отыскать материал для еще одного плота, ведь надо же было как-то добраться до терпящего бедствие, друга. Но, как назло, все, что осталось было либо непригодным, либо невыносимо тяжелым, до невозможности трухлявым и бесполезным. Воротившись ни с чем, озабоченные ребята решили обследовать берег озера: вдруг да и вынесет уплывший плот, прибьет волной или, на удачу, обнаружится что-либо полезное. Тогда можно будет вновь воспользоваться всем, что станет пригодным.

Время шло, съедая остатки дня и надежды. Двое ребят отправились в лес, добыть сухостойные стволы, какие возможно было отыскать или повалить, используя их как материал для плота. Вскоре вновь собрались у костра. Все старания были тщетны. Жалели, что никто не прихватил с собой, на всякий случай, хотя бы топорик или лопатку. Василий, пользуясь правом старшего, решил отправить Сергея с Тринчиком в поселок за помощью. Надо же было до темноты успеть вызволить оставленного в беде друга. Однако не успели озадаченные гонцы отойти от костра, как с воды донесся крик о помощи.

– Я здесь! Помогите! Тону! – вцепившись обеими руками в бревно, Вовка медленно тралил промерзшими ногами липкое дно водоема стремящегося наказать последнего из незадачливых мальчишек, опрометчиво дерзнувших покорять ледяные просторы коварного озера.

Друзья оцепенели, глядя на отчаянного приятеля, отважившегося ради спасения, не ждать не весть какой помощи, а лезть в ледяную воду. И лишь Соля, один из всех, сидя в еще не просохших штанах перед костром, вскочил и, не в пример другим, вновь, не раздумывая бросился в ледяную воду, спасать друга. Ведь в эти трудные мгновения, лишь он один по настоящему знал и чувствовал; какая она из себя – «Солина купальня.

Борька был сильно удивлен, по случаю увидев свое отражение в зеркале. Его затрясло от ушей до кончика хвоста… Он всегда считал себя существом куда более привлекательным, чем то, что довелось созерцать. И кто только додумался повесить этот удивительный кусок сверкающего стекла у самого выхода. Сколько он себя помнил и осознавал, такого никогда не случалось. Ну не доводилось ему раньше здесь бывать; рос себе и рос, а до внешности дела и вовсе не было. К чему внешность, какая бы она ни была, когда есть душа и она сама о себе, то есть о нем, думает? А уж ее то он просто обожал. Но, несмотря на явившийся взору образ, Борька любил свои внешние формы, а внутреннее содержание, то и вовсе – считал самым важным из того, что достается от родственников… Из сохранившегося в его памяти прошлого остался лишь загон в котором он вырос, пытаясь всегда следовать родительскому мудрому совету; просто жить, спать и есть, а думать за тебя есть кому. Чем не позиция? Жила еще в глубинах сознания, память предков с которыми разлучила его судьба в раннем детстве, когда был он еще совсем маленьким, розовым поросенком. И что с того, что он остался сиротой; таких как он, вон – целое стадо. Сиротство оно из тебя «человека» делает, вернее сказать «свинью»: так выражают свои странные мысли люди, которые всегда разговаривают и снуют всюду. Еще мама говорила: «Больше лежи и нежься, сынок…» А эти люди назойливо окружают тебя коварной заботой, не позволяя порой полежать и понежиться. Сами то, отдыхают… и, ничуть не смущаясь своего вида, делают то же самое, что и он; едят, пьют и прибавляют в весе. Ну если совсем не думать, то кому-то ведь это нужно…

Нет, он вовсе не идиот и совсем не глуп, хотя способен визжать по поросячьи и при этом радоваться. Любить какую-нибудь толстозадую, молодую «соседку» и оставаться довольным; ну просто даже хрюкать от счастья. Да, он Борис, живет «здесь и сейчас», в этом узком и тесном пространстве, и в настоящем времени, как многие прочие из его окружения. Да, он наверное мог бы, как и они, люди; сидя смотреть фильм о себе и почти засыпать с залипшим на губе попкорном или с пивом у рыла. Он может… Или танцевать на песке в шортах, хотя он не припомнит, чтобы когда-либо их носил, хотя видел как носят другие. Где видел?.. Нет, он не помнил, но твердо знал: с шортами он знаком… От чего он это знает, он не знал; наверное проходил опыт… А ведь было бы здорово; проснуться в шортах, на теплом песке, в объятиях красотки, а не сопящей под боком «соседки» и улыбаться, как все вокруг. Ведь он тоже умеет это делать. И даже сигара в зубах, наверное подошла бы ему для важности и уверенности. Как им всем объяснить, что он тоже существо, которое может думать и чувствовать как они, называющие себя людьми. Только у него нет денег, а у них они есть. Их много, зачем им столько?.. И эти цветные бумажки делают их счастливыми и покорными одновременно; ну прямо как детей… О, это восхитительное поросячье общество; лежа в грязной и прохладной луже, оно счастливо от безденежья одним лишь ощущением бессознательного покоя и блаженства. А они зависимы и наверняка от радости не догадываются, что их так же как и нас ждет конец. Нас посылают на забой, а их на битву, туда где идет война… «Откуда я знаю это слово – война?.. Ах да, ведь они сами, на каждом углу, только и говорят о ней. Война локальная, война гражданская, война ядерная, химическая, третья мировая. А почему третья?.. Значит они уже не раз воевали и воюют часто; вон даже считают сколько раз… Даже я, зрелый поросенок, не стал бы это считать и не праздновал бы победу над убиенными душами никогда; иначе ведь одержимым становишься, который только и умеет это делать. А зачем создавать, когда разрушать приятнее?.. Здесь не нужно думать, строить проекты. Жми красные кнопки и все; их до тебя кто-то такой же с думающими „иначе“ мозгами, взял да изобрел. О чем он только думал?..»