Владимир Кремин - Солина купальня

Оказавшись со стихией один на один, Соля полагался лишь на собственные силы. Думать о помощи и ждать ее не было ни времени, ни возможности. Его промерзшее, деревенеющее с каждой секундой тело, липкой хваткой держало мерзкое болото и казалось нет больше сил для спасения. Но юноша изо всех сил боролся, с навалившейся на него напастью. Он натужно рвался к далекому берегу, а друзьям, оставшимся на плотах, казалось, что их попавший в беду товарищ, вовсе не спешит добраться до него, а движется медленной походкой. Они верили: он вот-вот выйдет и спасется… он должен, он сможет! Но очередная кочка, преграждая путь к спасению, вновь погружала и топила их товарища, почти с головой уходящего в ледяную пучину озера, не желавшего выпускать их друга из холодного плена, ввергая его в хаос отчаянной борьбы за жизнь.

Соля собирал последние силы и в очередной раз, крича от изнеможения, в конце концов вцепился скрюченными от холода руками в грязный берег лесного озера. Выполз и, скинув с себя столь ненавистное демисезонное пальто, дрожа телом, вздохнул с облегчением, радуясь берегу и едва ощутимому, но спасительному прикосновению теплого весеннего солнца, к которому изо всех сил рвались его страдающее, дрожащее тело и измученная, но непокоренная душа.

Шло время, а друзья все никак не могли прийти на помощь. Василий со слабосильными подростками старательно гребли к берегу, забыв про Вовку с братом, так и оставшимся стоять на запутавшемся в кустах плоту, не имея никакой возможности сняться с якоря и идти на выручку товарищу. В эти минуты о них забыли… Выбравшись на берег, глядя на трясущегося Солю, Василий принялся срочно разводить костер, спешно отправив подростков собирать сухие ветви. Тринчику было уже не до шуток и он первый снял с себя теплую одежду, чтобы хоть как-то согреть посиневшего, трясущегося телом товарища. Костер занялся быстро и видя как друг понемногу стал приходить в себя, Василий, в одиночку, отправился за оставшимися на плоту моряками. Предстояла нелегкая операция по спасению братьев, которая имела вполне реальный шанс обернуться еще одним купанием в ледяной воде. Поэтому Василий подошел к делу со всей ответственностью. Хорошо рассчитав план перехода на просторный и устойчивый плот попавших в западню друзей, он полностью возглавил операцию. Вовке предложено было, как и прежде, не выпускать из рук вершину кустарника, к которому, как показалось остальным, он прирос основательно. Старший брат, Анатолий, тем временем, умело и без лишней суеты, перешагнул на причаливший плот. Василий строго предупредил Анатолия делать плавные шаги, без прыжков, иначе им всем не избежать купания и тогда места у костра на всех желающих обогреться может не хватить. После успешного перехода старшего из братьев, плот Василия, на глазах у всех, значительно просел.

– Гляди, как погрузился! Это тебе не двух тощих шкетов на борту возить! Боюсь втроем мы потонем! – заволновался Вовка, не желая расставаться не только с плотом, но и с кустом, ставшим ему достаточно родным и привычным.

– Давай переходи, не глупи! Выдержит, а то и вправду не на чем тебя будет забрать. Останешься тут надолго.

– Нет! Василий, ты лучше нас как дед Мазай, по одному перевези! Втроем точно потонем, а у меня короткие сапоги и как Соля я бегать под водой не умею. Видел, как ему досталось? Мне такое представить страшно, а купаться тем более, рановато. Так что греби давай поскорей к берегу, я здесь обожду…

– Ну смотри, Вовка, ты свой выбор сделал! Была у тебя возможность спастись, но ты чувствую трусишь, далеко тебе еще до капитана. У меня учись! В общем сиди грифом на вершине и тихо жди попутного рейса, – уговаривать Василий более не стал; сомнение закралось, вдруг Вовка прав окажется? Тогда его капитанской карьере точно конец придет, а Тринчик с юмором всем будет рассказывать, как отважный капитан, не желая покидать судно, потонул вместе с ним, да еще и двух матросов с собой потянул, дабы не скучно было…

Анатолий, молча стоял на плоту, отчасти понимая, что в самом главном, наверное, его младший брат прав; не самое время пустить на дно единственный плот, да еще с экипажем. Друзья уплыли и Вовка, словно предчувствуя недоброе, ощутил себя одиноко: «До берега далеко, там костер полыхает, Солю греет и сушит после жуткого купания. А ведь могло быть куда хуже того, что есть…» – успокаивал он себя. Хотя и очень хотелось оказаться на спасительном берегу, но сейчас лучше было подождать, потеряв лишнее время. Его вон сколько – целое лето… И потом, не такой уж он невезучий, как Соля, ему ничего не грозит. Ну посидит на плоту, помечтает, а там и за ним приплывут, полагал Вовка, терпеливо ожидая очереди на спасение.