Елена Кисель - Боги

Зевс очнулся, перестал любоваться пожарищами и выступил в роли античного гаишника. А поскольку был Зевсом, то вместо жезла взял молнию и тормознул колесницу, раздолбав ее на мелкие осколки. Которыми, между прочим, небо и сейчас еще замусорено (грязные обочины тоже проблема не новая).

Лишенный транспорта Фаэтон булькнулся в воды Эгиона, где и охладился до смерти. Гелиос ушел в запой и затмение на целые сутки, пока ему не отковали новую колесницу и не собрали гуляющих на воле лошадей. Климена от горя прибегла к любимому античному способу: превратилась в тополь.

А в античных ПДД появилось первое правило: «Купил колесницу – не забудь купить права, а то какой ты водитель…»

Из непроверенных источников

Крайне злоречивые странники упоминали, что эпичный проезд Фаэтона по небу был долго потом темой искреннего троллинга Аида над Гелиосом и олимпийцам. Гелиоса Аид – сам колесничий – изводил длинными сочувствиями через Гермеса («Ну, ничего, не у всех это в крови… зато какие узоры он по небу выписывал… и да, спасибо за загар, надо бы повторить. У тебя других сыновей-то нету?»). Олимпийцев доставал замечаниями, что вот, а мои-то подданные совсем и не пострадали от катастрофы…

Почему-почему не пострадали… мертвые потому что.

Собственно, если в небе и на земле с транспортом дела обстояли не очень (Зевс, как главный античный регулятор движения, брался за жезл, то есть, за молнию, охотно, но тормозил вечно не там, не тех и не в то время), то в водной стихии творился уже полнейший беспредел. Тут можно вспомнить и то, что водной стихией рулил не кто-нибудь, а закомплексованный, мрачно голубеющий от зависти и просто так Посейдон… И Диониса, превращавшего моряков в дельфинов почем зря… и потопы, устраиваемые тем же Зевсом…

Но случай с Европой – это просто-таки апофеоз. Потому что в качестве подручного плавсредства выступал не кто-нибудь, а Громовержец Олимпа всея. Рогатый, как Пан, и плавучий, как «Титаник» до встречи с айсбергом.

Если приступать к истории обстоятельно и по порядку, – то Европа была дочкой финикийского царя Агенора и, как водится в мифах про Зевса, славилась своей красотой. Как-то дочке с характерным именем приснился сон про женские бои без правил. В качестве основных соперниц выступали Азия и какой-то другой материк, видимо, славящийся великой хитрожелтостью. Бой был долог и упорен, в воздух красиво летели куски хитонов и волос, но в конце концов «хук слева… три… два… один… нокаааааут, наш победитель – не Азия, а ее неизвестная географическая соседка!» – решили исход боя.

– Брр, во сны пошли, – удивилась Европа, продрав глаза. – Больше не буду есть на ночь, буду гулять на свежем воздухе.

И пошла гулять на свежем воздухе у моря в компании подружек и корзин. В корзины, кстати, складывались цветы, а вовсе не грибы, как можно было подумать, исходя из сновидений девушки.

Ну и, конечно, на берегу Европу увидел Зевс, воспылал до самого колчана, оглянулся по сторонам (горизонт чист, жены не видно!) – и, превратившись в быка, рванул коварно похищать объект вожделений.

Появление на берегу моря из ниоткуда чудесного белого быка, благоухающего амброзией и сверкающего ювелирными рогами, объект не смутило. Подружки Европы занялись любимым женским занятием при виде белого зверька («тискать бусю!!»), а сама царевна не нашла ничего лучше, как залезть на быка верхом в поисках каких-то экзотических ощущений.

В ту же секунду бык, выдав довольное «Му-ахаха» взял с места в карьер к морю, врезался в волны и удалился от фригийских берегов на реактивной божественной струе, в смысле, тяге.

Девушки на берегу расстроились, Европа удивилась, Посейдон в своем дворце пригляделся к морю, заморгал и пробормотал, что с пирушками пора завязывать. После чего запряг колесницу и сам поехал посмотреть, что у него там за чудо-юдо плавает. А, узнав в парнокопытном брата, согласно мужской солидарности, обеспечил хорошую погоду и приятный штиль.

В конце концов бык доплыл аж до Крита, и вот тут-то уже Зевс, принимая нормальное обличие, заявил Европе, согласно всей филатовской мудрости:

Не печалься и не ной,

Видишь, бог я не дрянной:

Во, припер тебя на остров –

Будешь ты моей жаной!

После чего возражения как-то отвалились сами собой. А результатом заплыва и последующих взаимодействий стали три сына: Минос, Радамант и Сарпедон. Славные мальчики, несмотря на рогатость папы.