Елена Кисель - Герои

Какая связь между плечами, Амфитритой, пустыней и необходимостью переть через нее здоровенную пентеконтеру* − нимфы не сказали, а аргонавты не спрашивали (потому что уже смирились со своим очень странным везением). Они просто подождали, пока через пустыню побегут кони (античный аналог белочки) – а затем…

Всем, кто с жалостью поглядывает на картину «Бурлаки на Волге», надо срочно отвернуться, потому что Ливия не Волга, и есть мнение, что нежно нести «Арго» по ней не получилось. Через двенадцать дней уже последняя ящерица в Ливии знала греческую обсценную лексику, а змеи нахватались и начали шипеть что-то вроде: «А говорят, женщина на корабле к несчастью»… О божествах пустыни умолчим. Через много-много лет один ушлый славянский князь прикинет такой вот психологический эффект сухопутного корабельства, но пожалеет подданных и поставит свои ладьи на колеса.

В конце античного похода, бессмысленного и беспощадного, аргонавты таки дошли до водной глади, спустили на нее корабль, обплавали берега и обнаружили (звук фэйспалма), что промахнулись мимо моря и находятся в озере. Намечалась еще одна пробежка налегке с кораблем на плечах, но тут перед героями появился Тритон, принял жертвенного барана (пробулькав что-то вроде «Он мне будет о вас напоминаааать!») и показал, что выход из озера в море таки есть.

Если бы на корабле была просто женщина – на том бы все и кончилось. Но на корабле таки была Медея. Потому первая же попытка запастись у Крита водой и продовольствием споткнулась о Талоса, который медный, но не памятник.

Талос был подарен Зевсом Миносу в качестве вечного берегового инспектора и, как подобает инспектору, – нрав имел очень грозный, а кулаки очень здоровые. Приплызжих он приветствовал каменюками, а иногда – во всех смыслах горячими обнимашками (горячими потому, что медный Талос раскалялся в огне, а потом уж кидался обниматься). Из достопримечательностей Талос, кроме медного тела, имел незамкнутую кровеносную систему (как у червей). Единственный сосуд закупоривался на пятке шпеньком.

Само собой, что полсотни аргонавтов гиганта не особенно устрашили, и после нескольких скал, приправленных зычным «Я твой лодка мачт шатал!» в дело вступила Медея. Которая представилась – мол, патентованная жрица Гекаты – и предложила Талосу бессмертие через удаление шпенька в пятке. Шпенек Таллос вытащил и тут же обрел жизнь вечную, во веки веков, ами… в смысле, Аид.

На радостях после этого аргонавты неминуемо влезли еще в одну ночную бурю, но тут уже их спас Аполлон, который принялся пускать золотые стрелы (есть мнение, что пускал он их с воплем: «Да сколько можно уже?!»).

А потом «Арго» как-то внезапно приплыл в Иолк. Где все тут же начали бурно ликовать и славить Ясона. Не замечая при этом, что некоторые аргонавты подозрительно расползаются в стороны со стонами «Да чтобы я еще раз с ним куда поплыл…»

Античный форум

Гера: Ну, почему Аполлон? Мог бы Зевс…

Зевс: Я вообще-то боялся, что не смогу промахнуться.

Афина: Есть лингвистический вопрос. Правда ли, что во многих местностях смертные произносят «Т» как «Ф»?*

Танат: НЕТ!

Талос: О_О

Примечания:

* пентеконтера – пятидесятивесельный корабль

** а вот правда, было. «Танат» как «Фанат» произносился, серьезно)

После того, как Ясон вернулся с руном и Медеей, Пелий долго хлопал в ладошки, но власть не отдал. По этой причине герой и вожак аргонавтов сел в угол и надулся, но тут пришла Медея, сказала «Не печалься и не хнычь, есть проблемы и опричь», − и пошла мстить Пелию страшной мстёй за обиженного Ясона.

Правда, для начала пришлось отвлечься на косметические процедуры, поскольку оказалось, что у папы Ясона – Эсона – сильно развитое чувство халявы (ну, это же тот, кто умудрился спихнуть отпрыска на воспитание кентавру!). Как только в разговорах проскользнуло, что Медея волшебница, – началось бесконечное «А-а-а, радикулит, ревматизм, геморрои, кто б меня бедного полечил, а лучше − омолодил». Метод «шпенька и Талоса» здесь не катил, потому что Ясон отца всячески поддерживал.

Поэтому для начала Медея в полночь и на перекрестке воззвала к Гекате. Геката прониклась и даже поделилась колесницей с драконами – средством для хорошего сбора трав. После сбора Медея пошла воздвигать алтари и приносить жертвы – сначала обязательной Гекате, потом богине юности, а потом уж и Аиду с Персефоной – чтобы не отнимали жизнь у Эсона «если вдруг я напутаю с ингредиентами».