Елена Кисель - Герои

Сказать такое перед ревнючей женой, которая ведает не только семейными очагами, но и родами смертных – все равно, что ляпнуть бывалому вору-медвежатнику, что, мол, сейф с деньгами вон там, за углом, и да, ключ я на всякий случай спрятал в жутко тайном месте, в верхнем левом ящичке стола.

Гера, которая явно была в душе стратегом, встретила заявление мужа коварным восклицанием: «Гонишь!» – а на божественное: «Зуб даю, что так!» потребовала: «А поклянись Стиксом в том, что первый рожденный сегодня в роду Персеидов будет править своими родичами!»

Уточнение формулировки Зевса ни разу не насторожило, то ли потому, что пир, веселье, тридцать вторая чаша нектара, то ли потому что богиня обмана Ата, по словам аэдов, «завладела его разумом» (возможно, имел место гиперсильный гипноз с помощью бюста). Так или иначе, а клятву Громовержец дал и даже не удивился, когда Гера поднялась из-за стола, потому что ей «срочно надо, на минуточку».

Ата осталась организовывать своим орудием гипноза отвлекающий маневр, а Гера на колеснице быстренько слетала в Аргос. Там она ускорила роды у жены Сфенела, и в роду Персея первым появился на свет Эврисфей. Хилый, злобный и недоношенный, зато, однако, царь.

После этого супружница Громовержца вернулась на пир и обрадовала мужа вестью о том, что «все, оно родилось, оно будет царствовать, ибо ты так сказал!» И вот здесь до Зевса внезапно дошло, и обуяли его гнев и трепет, а потому и начал он метать с Олимпа даже не молнии, а первое, что попалось под руки.

Первой под руки попалась Ата, улетевшая из дворца на землю так основательно, что обратно ей больше не захотелось. Богиня обмана живо освоилась среди людей, принялась скитаться там и сям и разрабатывать демократию, средства массовой информации и ипотеку.

А Громовержец, поостыв и посмотрев на схоронившихся под столом детей (повторять полет Аты никому не хотелось), заключил с Герой договор о том, что сын его будет служить Эврисфею не до конца жизни, а только выполнит двенадцать подвигов, а потом получит бессмертие. Гера, прикинув свои возможности нагадить герою во время подвигов, согласилась и мысленно сложила в сторону новорожденного шиш. Зевс, который шиш жены явственно внутренним взором увидел, приказал Афине помогать сводному брату.

Как раз когда расстановка сил стала ясной, у Алкмены родились близнецы, один из которых, Алкид, и будет потом назван Гераклом, то есть Избранным Герой.

Как покажет история дальше, такое прозвище было даже не юмором. Это был злой сарказм.

Античный форум

Гермес: Зевс – чемпион Эллады по метанию Аты с Олимпа! Предлагаю соревнования! (со ставками).

Посейдон: Я метну сильнее, чем Зевс!!!

Ата: Прошу Аида о шлеме-невидимке. Выгодные условия. Расслабляющий гипноз.

Персефона: Могу замаскировать под дерево. Надежно. Навсегда.

Гипнос: Меня сегодня в небесах подрезало что-то орущее, летящее к земле. По-моему, я узнал свою сестру Ату.

Танат: Я говорил, что тебе нужно меньше возиться с маковым раствором.

Очень может быть, что про детство Геракла аэды бы нам так ничего и не поведали, если бы не Гера и не ее державный зуд: а как бы напакостить любимому сыну моего мужа? Подослать кого-нибудь умелого с кинжалом – не божественно. Попросить у подземного братца какое-нибудь чудище – так брат жлоб и не даст… Самой заняться – так вон как Ата красиво летела, а Зевс еще не остыл!

В конце концов Гера остановилась на двух здоровенных гадинах (в смысле, змеях): эффективно и вполне отражает все, что она чувствует к новорожденному. А что две – так просто на всякий случай. Контрольный укус, опять же.

Гадинам был задан объект кусания, после чего понятливые пресмыкающиеся направились укушать и беспрепятственно доползли до колыбели, в которой будущий герой Алкид спал вместе с будущим негероем Ификлом. В колыбели гадин ждал сюрприз: Алкид невовремя проснулся, увидел две раззявленные пасти, емко приложил: «Кака», – и обозначил свою будущую роль истребителя греческой фауны, придушив полномочных представителей Геры на месте.

И тут как-то все сразу спохватились и сбежались, как будто змеи перед смертью орали «СОС!» и мучительно отбивались. Когда вокруг колыбельки сгрудились Алкмена, слуги и даже Амфитрион с мечом… ну, в общем, картина была достойной прорицания. Ификл в колыске рыдал по принципу «Уберите от меня этого сына Зевса!» Сын Зевса, он же Алкид, держал двух удушенных змеюк и беззастенчиво ржал.