Сергей Танцура - Рубиновое сердце. Ироничный детектив

– Посторожи племянника, дядя, – хмыкнул качок и повернулся к ещё одному человеку, находившемуся в комнате и не замеченному Костиком.

– Ну, что?

– Пусто, – поспешно отозвался тот, втягивая голову в плечи и дрожа, как осиновый лист.

– Так не бывает, – лениво возразил белобрысый, появляясь в дверях. – Чтобы у барыги – да не было сейфа или хотя бы тайника – нет, не бывает такого. Плохо ищешь, баклан.

– Х-хорошо ищу, – заикаясь от нешуточного испуга и бледнея, промямлил «баклан». – Я всё уже обстучал дважды – н-нету!

– Спроси-ка у Меньшого еще разик, Сеня, – приказал белобрысый, недобро сощурившись, и качок, ухмыльнувшись, склонился над Николаем Федоровичем, занося кулак.

– Нет у меня сейфа! – сквозь стиснутые зубы процедил Меньшов. – Он мне просто не нужен. Я работаю с уникальными, эксклюзивными вещами, а их по определению не может быть много. Две-три в год – и все!

– Ты не кипешись и на небо тайгой не ехай, – одёрнул его белобрысый, перестав улыбаться. – Две-три цацки в год – да разве на это проживёшь?! 1 1 Не кипешись и на небо тайгой не ехай (жарг.) – не возмущайся и не ври

– А много старику нужно? – неловко пожал плечами Меньшой. Белобрысый закусил губу и задумчиво оглядел комнату. Даже до погрома она не отличалась богатством обстановки, теперь же – тем более.

– Ну, допустим, – медленно, с заметной неохотой признал парень. Немного подумав, вытащил рубин Вероники и, держа за цепочку, покачал им перед глазами Меньшого. – А на сколько тогда потянет эта муля?

Николай Федорович профессионально прищурился, оценивая камень, и назвал именно ту сумму, на которую рассчитывал накануне Костик:

– Сто пятьдесят – сто семьдесят штук.

– Ладно, – вновь повеселел белобрысый. – Считай, что мы тебе поверили и благодари своего «племяша» за то, что он, так сказать, купил тебе – да и себе тоже – здоровье. Валим отсюда, – приказал он своим подельникам. Качок-Сеня на миг задержался, всё ещё не опуская занесённый кулак и словно раздумывая, не завершить ли начатое.

– А если заложат? – поинтересовался он, буравя Меньшова тяжёлым взглядом. Парень оглянулся.

– Скупщик краденного и вор? Кому они нас могут заложить? Мусорам? – он рассмеялся, как будто услышал хорошую шутку. Сеня пренебрежительно сплюнул и, махнув рукой, признавая его правоту, потопал к выходу. За ними, чуть замешкавшись, двинулся и «баклан», довольный, что всё закончилось без «мокрухи». Начавший уже более-менее нормально дышать Костик поднял прояснившиеся глаза как раз вовремя, чтобы узнать Сашку-Ферта – карманника, промышлявшего в тех же клубах, что и он сам. Заметив взгляд Костика, Сашка-Ферт смущённо кивнул ему и развёл руками, словно извиняясь за происшедшее и давая понять, что сам он тут ни при чём. Однако задерживаться и развязывать пленников он не стал, торопливо юркнув в коридор – своих подельников он явно боялся. Хлопнула, закрываясь, входная дверь, и Костик с Меньшовым остались одни.

– Жив? – спросил Николай Федорович, скосив вниз здоровый глаз.

– Жив, – ответил Костик и начал извиваться, пытаясь освободить руки. Через пару минут ему это удалось и, встав, он оглядел путы Меньшова. Поняв, что развязывать скотч слишком долго, сходил на кухню за ножом и, вернувшись, разрезал липкую ленту. Вытащив руки из-за спины, Николай Федорович растёр затекшие запястья и сказал то, что ему посоветовал белобрысый:

– Спасибо, Костик. Ты действительно появился очень вовремя.

– Вообще-то, не очень, – пробормотал Костик, раздумывая, как ему теперь объяснить пропажу рубина Веронике. А то, что она будет не слишком счастлива узнать об этом, он знал наверняка.

– Жаль, конечно, камушек, – словно прочитав его мысли, заметил Меньшов. – Но жизнь ведь дороже, верно? К тому же легко пришло – легко и ушло.

– Да как сказать, – совсем тихо ответил Костик. – Не так уж и легко, на самом деле… Вот что, Николай Федорович. С вами очень хотят поговорить люди, которым и принадлежал этот рубин. Надеюсь, вы мне не откажете в такой малости?

– Люди, говоришь… – настало время задуматься Меньшову. Он осмотрел свою разгромленную квартиру, без слов напоминавшую о последнем визите в нее незнакомых «людей», но потом всё же кивнул.

– А, где наша не пропадала! Веди сюда своих людей!..

– Я не барыга, хотя и покупаю краденое, – рассказывал Меньшов через полчаса, сидя на кухне и потягивая – в терапевтических целях – коньяк. – Я – посредник, осуществляющий связь между похитителями и теми, кто хотел бы вернуть похищенную вещь обратно.