Владимир Фомичев - Новые аргонавты. Хулиганская повесть о путешествии

– Тупые суки, – твердо констатировал Фоант, сидя на пучке несвежей соломы, будто подведя итог какой-то цепи аргументаций.

Петрович с Филоном уверенно присоединились к выводам старого царя, добавив кое-что от себя. Ли поднял одну бровь и сотворил запись в пергаменте, найдя ругательства весьма содержательными для истории. Для этого ему пришлось усовершенствовать пару и без того непростых иероглифов, обозначавших внебрачные связи в отягчающих обстоятельствах.

По какой-то иронии у пленников не отобрали ничего, кроме зазубренного меча Фоанта, который тот в лучших традициях держал за потрепанным голенищем, подвязав рукоять веревочкой под коленом. Судя по всему, предметы короче локтя тут за оружие не считались. Предположить, что воительницы просто наплевали на четырех стариков, не принимая их всерьез, было бы слишком обидно.

– Что дальше, други?

Филон осенил углы узилища крестным знамением, на всякий случай отдельно благословил паука, на летописца же изводить благодать не стал.

Петрович хмуро рассматривал двор. Узкое как бойница окошко в толстой кладке крайне стесняло горизонты. Во дворе под солнцем сновали бесноватые щеглы, дразня пленника безвизовым режимом.

– Дверь ломать?

Все, кроме царя, посмотрели на дверь. Петрович со вздохом отвернулся. Не такова была сия дверь, чтобы рассчитывать на ее легкотрудное отворение.

Прошло пару часов томительного ожидания. Не смотря на полуденную жару, в камере было холодно. Сначала холод пробирался под кожу, затем сковывал мышцы, а после вгрызался червем в кости, ломая человека изнутри. Фоант, съежившись, дремал на соломе, Филон бубнил молитву, Петрович маячил у окон, грея ладони в солнечных пятнах. Желтолицый Ли, обхватив голову руками, качался из стороны в сторону, сидя у двери по-турецки, и чему-то улыбался как безумный. Время в камере замерло совершенно.

Вдруг откуда-то сверху с хрустом вылетел камень размером с конскую голову. Камера в секунду заполнилась пылью. В образовавшемся проломе показалось счастливое улыбающееся лицо.

– Геракл!

– Гы!

Счастливый как школьник на Рождество громила, моргая от пыли, разглядывал оцепеневшую компанию узников. Затем лицо исчезло, а из дыры в потолке показалась здоровенная лапа с поднятым вверх большим пальцем. Петрович с трудом заставил себя не сказать вслух знаменитое «Ай’л би бэк» – сходство с красавцем Арни было сумасшедшим 7 7 Имеется в виду известная фраза из кинофильма «Терминатор», главную роль в котором сыграл А. Шварцнеггер (еще не губернатор Калифорнии). .

Через секунду рука также исчезла. Сверху произошла какая-то возня, послу чего любопытного от природы Ли чуть не пришибло парой других камней. В расширившийся проем мог свободно пройти взрослый человек с овцой на плечах. С потолка свесилась веревка с шишковатыми узлами по длине.

– Лифт, стало быть, подан. Пожалуйте, благородные паны, не воротите харь, – проворчал Филон, плюя на ладони. Учитывая вес монаха, задача подняться в дыру по веревке казалась не из легких…

Истинное, легендарное геройство отличается от работы спецназа одной важной деталью: оно никогда не бывает тщательно спланированным (это многое объясняет в связи с небольшой продолжительностью их жизни). Поэтому-то герои так любимы народом: они гораздо ближе к нему по образу действий, если не считать необходимости драться с трехглавыми чудищами палочками для суши и спасать прикованных к скале девственниц. На счет последних: у этого самого народа гораздо лучше получается их к скале приколачивать, чем спасать. Спасать кого-либо – это вообще не в народных традициях.

Радость от побега была недолгой. Все пятеро теперь стояли кружком в темном пропахшем мышами помещении, в которое с высоты в тридцать локтей пробивался мутный обтертый о стены луч. Все вокруг было завалено старыми прялками, оставшимися, по-видимому, от другой сказки. Именно на них-то и сверзился, провалившись сквозь крышу, неподражаемый Геракл. Всем желающим тут же был предъявлен проколотый случайным веретеном палец с обгрызенным ногтем. То ли чары злой колдуньи выдохлись, то ли на самодовольного жеребца они не действовали вовсе, но ни в какой волшебный сон он впадать явно не собирался и целовать его принцам не предлагал.

– Что ж ты, случайно на нас наткнулся? – любопытствовал, толкая прялку, Петрович.

– Ага.

– А зачем сразу наверх не полез? Чего пол-то начал ломать? – не унимался он, силясь разгадать чуждую ему логику (в этом смысле не был Обабков истинным сыном своего народа – тот бы сразу понял, что только так и было возможно сделать, не погружаясь в резоны).