Анатолий Шерстобитов - Ссан-ПИВОБУРГ

Советник из Пентагона: – Господа! Заранее прошу прощать меня за не совсем окей-русский. Господа! Как мне тронуто видеть это волнение, как много тут русский душа! Перед вами открылись необозримые горизонтали глубины развития…

Выкрик коммуниста: – Чем не глубина, пара метров на погосте! Мы и так уже упились вашим индустриальным пойлом до усрачки, уже младенцы готовы поменять материнскую титьку на кружку, уже в школах надо лечить детей от пивоголизма!… Зачем взорвали шахты, козлы, мы могли зарабатывать кучу валюты на выводе спутников на орбиту?!. Уничтожили такое обкатанное уникальное предприятие иуды!..

Мэр: – Выйдите из зала! Выведите его! Это вам не маевка, не митинг под гипсовым Лениным!

Советник: – Все нормально, демокрахтично, все путем, как голосит русская пословица. Повторюсь, у вашего Райграда светлое, золотарное , точнее, золотушное , будущее, мы великодушно разрешили вам идти нужным путем, путем свободы и равенства, все путем, господа, вертухальная реальность наших планов обращается в плоть и кровь, мы всегда на этот счет держали и будем держать пушки на макушке . Конечно, вы люди разные, есть гордые, с гонореей , есть фанатичные попализаторы наших планов, все правильно, как голосит русская пословица, на семерых один гандон не обуешь . Все путем, господа, наше товарившивство на этой почве будет неуклонно крепнуть и процветать, все о-кей!..

Пена-Клуб

– Поехали в Пена-Клуб, – сказал Ванек, – оставишь меня там, а сам можешь ехать домой.

– А я и не спешу особливо, – возразил не без обиды Куян, – посижу, как всегда, молчки, у стенки, никому не помешаю. Или нельзя стало?

– Да сиди, сиди, сколько хочешь, дядь Миш, просто я подумал, что домой рвешься, к Пр-рревышевсего.

– И рвусь. Но ведь она, миланья, ждет меня с чем-нибудь интересненьким, выставит ужин свой объедательный и давай пытать, что видел, что слышал, а как, а почему, так, порой, до самой полунощности и балаболим.

– Она у тебя сказочница непревзойденная, от Бога, я твоим внукам от души завидую, такого, порой, наплетет, диву даешься, откуда только что берется.

– Она такая, выдумщица и хохотунья.

– Сегодня я пару её сказок ребятам зачитаю, рубрику новую объявлю в связи с этим: «Новые сказки на старой закваске».

– Валяй, она тебе их сотни может наклепать, приходи, под чаек задушевный из нее аки ручеек какой неиссякный источается, уж такая она у меня, распред-вашу обитель…

История создания Пена-Клуба началась со времени выпуска нескольких сортов достаточно специфического пива: «Взлёт Музы», «Пегас-Фугас», «Галоп Пегаса», «Вприскок на Парнас» и ряд прочих, в том числе «Пена с Пегаса», что и стало первым именем литобъединения, преобразованного позже в Пена-Клуб. За удачу в названии литераторы сочли также ориентацию не только на капризное вдохновение, но и труд до большого пота, с пеной. Все упомянутые сорта пива единило одно – помимо закономерного удовольствия, по их испитию у человека открывался дар Творца Слова.

Припоминается одно из первых посещений литобъединения писателя Агапа Кристина, который только вернулся из Москвы крайне удручённый отказами многих издательств, не принимали к печати его поэму о любви.

Перед тем как прочесть всем свой опус на двадцати страницах, Агап вкусил пару кружечек «Пегас-Фугаса», уже было приосанился для декламирования, но, вдруг, решил что-то подправить в рукописи и углубился в работу. Вскоре, в корзину полетело пять скомканных листов.

Ещё раз вкусив пивка, на этот раз «Сальто с Парнаса», он снова разосанился и сгорбился над опусом. В корзину улетело ещё листов десять. На седьмой кружке, уже «Дитя Лиры и Пегаса», Агап Кристин счёл, что достанет для сохранения обжигающего чувства любви и одного листика.

К десятой кружке пивка именем «Плод Пегаса» листок был исчиркан, и поэма обрела размер сонета. Ещё кружечка – частушка. Ещё – китайское двустрочие… «Затянуто! – стукнул кулаком в стол Агап, и ребята пододвинули ему ещё кружечку с пышной шапкой пены, самого убойного – «Аборт Лиры». Он ещё раз собранно поработал, отёр пену с усов, встал, уже бесповоротно приосанился, прижмурился вдохновенно и прочёл заглавие: «Как во славном граде Китеже воспылал нарцисс чувства огромадного у отрока Самуила Митрофановича ко прекрасной дивчине Агнессе Леопольдовне Вульф». Тоскливо посмотрев на пустую кружку, он прочел и саму поэму: