Николай Фирсов - Сделочный цветок. Рассказ

О да! Мне тогда обещали много, в конце собеседования сказали, что моя зарплата будет не меньше пятидесяти тысяч наличными, и сразу, а если буду стараться, то денег не дотащу до дома. Эх, хоть бы раз вот так не дотащить!.. Это очень хорошо, думал я про себя и довольно потирал руки. Еще немного – и красная ласточка баварских производителей, правда в небольшом кредите, будет у меня, если откладывать по чуть-чуть, тогда я приеду домой, папа меня расцелует, я буду ходить по моим магазинам и важно кричать: «Все уволены!». Мечта мчалась ко мне со скоростью света.

Для приближения этих высоких результатов я сразу сдружился с одним агентом по имени Дмитрий. Это был человек небольшого роста, лет ему было за тридцать, сколько точно, я так и не узнал. Разговоры, тянувшиеся в первые недели, сразу открыли мне пару интересных историй, а особенно – почему меня не взяли в первое агентство, а отправили сюда.

Для своего проживания я присмотрел себе жилье. Выбор пал на квартиру вместе с хозяйкой, снимать комнату было изрядно дешевле, чтобы начать реализовывать план. Это прекрасное жилье мне безумно понравилось. Старое здание постройки, как гласили цифры на фасаде 1866 года. Этот особняк раньше принадлежал знаменитому пивовару, его имя стерлось в истории, поговаривали, что его пиво поставлялось на императорский стол, по крайне мере так судачили, насколько это было правдой, мне неизвестно. Его небольшая дача поражала меня своей грандиозностью. Первый этаж – хозяйственный двор и конюшня на несколько породистых скакунов, второй занимал он сам, и пара комнат предназначались для гостей, приемной и т. д., третий этаж был отдан слугам. Но времена его кутежей и беспечных дней прошли. Здание пережило революцию, когда было отдано, по заверению хозяйки, офицерам Троицкого. Потом расстрельные времена, когда этих же самых офицеров расстреляли, также по заверению моей хозяйки. Дальше года бежали, нагоняя все новых жильцов. Раздел дома по тому времени был очень четким. Так как моя хозяйка с мужем представляли советскую интеллигенцию – сама моя хозяйка была актрисой местного драмтеатра, а муж знаменитым математиком – им выделили квартиру в этом доме, а может, их родственникам. Врать не буду, по сто двадцать квадратных метров. Остальным жителям разошлось что осталось. Внизу нас жила бабушка, ютившаяся в тридцати метрах, прямо от нашей двери была коммуналка, а наверху размещался чердак, где неугомонная вода, лившаяся с крыши, все норовила нас затопить.

Сама хозяйка по имени Лилия Аркадьевна была преклонных лет, но, несмотря на свой возраст глубоко за шестьдесят, смогла пронести через свою жизнь свои юные привычки, что ей не мешало порой, как говорят, отрываться. Так, она безумно любила курить самые тяжелые сигареты, что вы порой можете найти на прилавках, а именно красную «Яву»; когда она выпускала дым изо рта, все становилось как в тумане, где вы могли буквально потеряться и блуждать в потемках, лишь встречаясь с ее желтым лицом. Ее беспечное утро начиналось с десяти чашек кофе и выкуренной пачки сигарет, также с зачитанного порой до дыр романа или рассказа из серебряного века. Лилия Аркадьевна была маленького роста, с высохшей фигурой и черными как уголь глазами и с такими же волосами (замечу, ни один седой волос не блестел в ее шевелюре). В ее характере уживались отголосок былого романтизма и чуточку нахальства.

Правда, дух времени пивного короля, который, по-видимому, впитался в здание, давал о себе знать. Шумные компании, которые собирала хозяйка, запомнятся мне надолго. Я воспринимал ее как неунывающего человека, но особенно меня восхищала ее огромная библиотека, к которой мои руки так и тянулись, чтобы что-то прочесть. И нужно сказать, Лилия Аркадьевна не мешала мне своими песнями с подругами, а только смешила историями и, чего уж греха таить, откровенным дурдомом. Она сама не раз повторяла мне: «Зачем мне ходить в цирк? Он у меня тут каждый день!» Разнообразные красочные представления, заумные полемики – вот что мне приходилось видеть в этом доме. Да уж, такое у папеньки не сыскать – только гремучий вид домоуправляющего.

Лилия Аркадьевна любила ходить на литературные вечера, после очередного прочтения, например, Блока в узком кругу литераторов она вламывалась под ночь ко мне в комнату и начинала читать стихи – у порога. Случалось, со своей подружкой (обе считали себя театралками), распив бутылку водки на кухне в ожидании выступления приезжей труппы, они потом плелись в местный театр, поддерживая друг друга, а после возвращения дико возмущались, что столько пьяных лиц среди зрителей.