Борис Борисов - Трое в лодке. Не считая водки

И ни в коем случае не надо делать расслабляющих перерывов! Вот в нашем походе: мы пьем много, но зато регулярно – и прекрасно себя чувствуем. Но только дашь слабинку, распояшешься, не попьёшь с недельку – и последствия могут быть самые неординарные, вплоть до мордой в салат после первой же бутылки.

Так, последний раз такое невоздержанное поведение, когда я долго-долго (наверное дней десять), воздерживался, а потом резко попал на День Рождения к боцману, (и, конечно, сразу же НаДРался) привело к весьма печальным последствиям для любимой хозяйкиной атласной подушечке.

Я перепутал её с салфеткой, и меня критиковали.

А вот друзья, они в корень посмотрели:

«Нельзя, говорят, БОрис, делать такие перерывы».

Вот какой у нас коллектив дружный!

Ну, про всякие крупы-консервы я не говорю, это, в общем, дело вкуса, сами разберётесь.

Берите всего много! Самое большое заблуждение, что в путешествии можно подкрепить свои силы охотой, рыбалкой и сбором дикорастущих грибов и ягод. Трудности и усилия на этом пути значительно превосходят полученный результат.

Как готовиться к плаванию – тема бесконечная. Мы, например, начинаем готовиться к плаванию сразу по приходу в родную гавань. И родная гавань нам помогает. В последний раз мы сразу так интенсивно начали готовиться, что домой попали только через сутки после прихода. Так что не переусердствуйте.

Запомните:

«Счастье — это не станция назначения, а способ путешествия»

С чем я полностью согласен.

– Я целую подружку в коленки и выше – Час отключки я помню неточно – О пользе пива – О вреде воды – Матросы обещают дать мне какой-то звезды – Эвакуация женщин и детей – Вода прибывает – Славик рискует жизнью – Проблемы женских ножек – Мозговой штурм и его результаты – Девушки иногда тоже держат слово —

Эта страшная история произошла в… собственно, я забыл в каком году. Наша свежеокрашенная яхта красовалась в родной гавани среди остального, посеревшего от зависти флота. Мы её покрасили и тока-тока скинули на воду – красавица, одним словом. Ну, мы это дело, конечно, отметили. Это отдельная песня, но я вам её не спою, поскольку начиная с определённого, а если быть до конца точным, то с неопределённого момента ничего не помню. Как мне рассказывали потом, я настойчиво целовал свою подружку в коленки и предлагал ей уединиться в носовой каюте, что, видимо, и произошло, так как проснулся я ночью именно с ней (кто бы мог подумать). Голова несколько трещала, и, как бы сказать, глаза открывались с трудом, а если честно, то и вообще не открывались (какие между нами, яхтсменами, секреты!). Но идти надо, сказало мне пиво, и я пошёл. На ощупь. Но даже в таком состоянии меня несколько удивило, что шлёпаю я по воде.

«Надо же! – подумал я – Сколько воды под пайолами. Надо откачать.»

Откачав вначале балласт у себя, я взялся за помпу и качнул. Самочувствие меня не радовало, качал я с закрытыми глазами, довольно долго, ожидая, пока помпа скажет: «Хлюп-хлюп, вода кончилась». Но вода не кончалась. Тогда я заставил себя открыть глаза и заглянул в каюту. Мамочки родная! Воды только прибавилось, и лодка заметно клюнула носом вниз, который был уже ощутимо ниже пирса.

«Подъём! – заорал я, – тонем!»

Ответом был могучий храп.

В точности слов, которые употреблял не помню (возможно, что это и хорошо), а вот ответ команды помню, но приводить не стану.

В общем, мне не верили до тех пор, пока я не стал энергично брызгаться. Вначале матросы пообещали дать мне какой-то звезды, но вскочив и обнаружив, что их тапочки плавают по каюте и уже образовали определённый флот, матросы передумали.

Последним, как и положено по Уставу, покинул свой пост капитан, и дал команду, которую я тоже приводить не буду, поскольку в письменном виде она не смотрится.

Подняв спасательную команду, я бросился спасать свои тапочки и подружку. С тапочками я разобрался быстро, а вот подружку пришлось подымать тумаками и воплями «Тонем, дура!» прямо в ухо.

Наверное, это был самый впечатляющий подъём в её жизни. А с тапочками я рано радовался, так как кидая их на берег, уронил в воду.

Эвакуировав с корабля женщин и детей в одном лице, я стал подымать яхтенную общественность. Яхтенная общественность, нажравшаяся вчера не хуже нас, подымалась с трудом. Диалогов я тоже приводить не буду, самый спокойный звучал так: