Наталья Богранд - Сказки бабушки Параски. Ярмарка в Крутоярах

Кульбач:Со своей я сколь хлестался?

Как доселе жив остался,

Прям ума не приложу!

Цельный век на том сижу,

А по сути – невиновный.

Раньше бой бывал бескровный,

Но последний – смертный бой!

От тычков я весь рябой!

Грызла ж больше месяца!

Мне теперь повеситься,

Чтобы старой угодить?

Нет, пора мне уходить,

Но не в мир иных теней,

А к молодке посмачней.

И Кульбач в который раз с удовольствием вспоминал недавний случай, когда охваченная ревностью Кульбачиха огрела спящего «изменника» чекмарём.

Кульбач:Ну, уснул, к вдове прильнув.

Кто б грешил, вот так уснув?

Но в мозгах у бабки хмарь.

Тут же разом за чекмарь,

Дури ж некуда девать,

По макушке голой – хвать,

Как кузнец по наковальне!

И словила ж нас не в спальне!

За столом сидели чинно.

Но для старой всё причина,

Чтобы мужа уличить.

Как её не проучить!

Будет новый факт в карьере!

Говорю об адюльтьере.

Еросим и Крена посмеивались над чудачествами Кульбачей, искренне любя этих беззлобных старичков. Каждое утро, после ухода бабки «по делам», кто-нибудь из соседей забегал к деду, интересуясь, всё ли у них ладно.

Еросим:Как дела? Опять раздор?

Кульбач:Что ты, милый, шутки, вздор!

Покузю́кались слегка.

Ведь перинка там мягка,

Где взбивают, не ленясь.

Еросим:Можно ль эдак жить, бранясь?

Кульбач:В ссоре истинный твой лик:

Весь ты виден, как голик —

Ни листочком не прикрыт!

Чувства вспенены навзрыд.

Издаля-то что ль виднее?

Глянь на Нилу и Минея.

Их чужая жизнь влечёт,

А своя тишком течёт

В сонной дрёме и без всплеска,

Без задорин, шума, треска.

А буквально через полчаса, когда Еросим отправился в гончарню, дед взялся развлекать Крену рассуждениями о перипетиях своей семейной жизни.

Кульбач:Раз у нас такая мода:

В доме баба воевода —

Тут как хочешь: аль смирись,

Аль сражайся и борись.

Лично я благополучно

Проживаю подкаблучно,

А когда накатит бзык,

Упражняю свой язык.

Крена:После этих упражнений

Не нажить бы вновь ранений.

Всё ж не перегни дугу!

Кульбач:Та останется в долгу?

Без того, поди, помрём,

Нет же, машет чекмарём!

Не добреет сатана!

Для неё – за мёд война,

Силовне – за развлеченье,

Мне опять же приключенье.

Располагался сей прелестный городок на пригорке, а потому ни весенняя распутица, ни осенние дожди не расквашивали городские улочки и дороги до той непролазной грязи, от чего страдали окружавшие деревни и сёла, расположенные в более низменных местах. Вот и сейчас, проезжая по улице, вдоль которых стояли ладные деревянные особняки, сплошь украшенные резным ажуром, как узорчатые шкатулочки местных барышень для лент, бус и прочей приятной девичьей мелочи, путешественники, направлявшиеся на ярмарку в Крутояры, любовались этим уютным местечком.

Как уже упоминалось выше, проживавший в городке по большей части разночинный люд мещанского сословия в основном был мастеровым, умел трудиться, а потому особо и не бедствовал. Крестьяне, приезжавшие в Посад из ближних и дальних деревень, знали, что у здешних мастеров они найдут всё, что потребуется для дома либо для хозяйственных нужд. Нужен, к примеру, полушубок, так лучше, чем шьёт Светлина, и не сыскать, износились сапоги – отправляйся к Тырьяну, а если возникла нужда в конной упряжи, либо седёлко новое справить, либо прикупить бричку – это уж обращайся к Покерию.

Каких только мастеров не было на Посаде! Тут тебе и аптекарь Немчутка, и цирюльня Бромштея, и печники, и пимокаты, и гончары, и кузнецы, и швецы, и столяры, и стекольщики, и кружевницы, и другой ремесленный народ. Тут и добротного кирпича можно было купить, и любой скобяной или москательный товар. Даже богомаз, и тот был свой. Да ещё какой! Именно поэтому о посадцах гуляла устойчивая слава: «В том Посаде сколь дворов, столь и дельных мастеров. Все там с делом аль при дельце. И такие есть умельцы!». Заезжим мастерам казалось, что у развесёлых посадцев и работа лучше клеится, и торговля легче ладится. Видимо, поэтому не обошлось без завистников, не желающих признавать мастерства местных умельцев, но обвиняющих их в заносчивости по причине некого сомнительного превосходства. Обычно такие разговоры происходили в трактире либо в лавке Юхтая.

Заезжий:Лишь у вас тут мастера!