Павел Лукаш - Разговор о Ренессансе

Но поможет не во многом,
скажем, даже мумиё.
Потому что все – под Богом,
даже Нюрка, мать её…

Приятно пить из «баккара»,
а вот страна не Эльдорадо.
Пришла бессонница – жара,
и так до самого утра,
никто не рад, и ты не рада,
а потому: пора, пора…

Хотелось что-то о любви.
А что считается любовью,
когда адреналин в крови
кипит во благо поголовью.
Припомни встречи визави —
приди, хотя бы позови…

Растут две дочери. Но – ах! —
отдам последнюю рубаху,
хотя останусь в дураках:
поскольку я не патриарх,
не будет памятника праху,
что называется, в веках.

А что фамилия? Клише,
а иногда ярмо на шее.
Наметить план в карандаше,
как с водки перейти на шерри,
и стать культурным атташе.
Пора подумать о душе.

Познанием тайны маня,
от роли своей хорошея,
сказала одна ворожея,
что ангела нет у меня,

но, в общем, я выкручусь сам.
Поскольку сей факт обнаружен,
на то, что мне ангел не нужен,
не стоит пенять небесам.

И всё же досадная весть:
пока человек полагает,
что кто-то ему помогает,
то ангел, наверное, есть.

Он был. И тогда посреди
теперь уже прежней печали
звучал шепоток за плечами:
«Поверь, позвони, приходи…».

Но это сказал бы любой,
кто попросту ополоумел.
Мой ангел, наверное, умер —
возможно, покончил с собой.

Одежда к телу прилипает,
что не гипербола, а факт
(как говорят по-русски – фак!..)
А как арабку эту парит —
под паранджой, как под замком —
на солнце в тысячу иголок… —
но доктор Кацман – гинеколог,
со всеми не в лицо знаком.

Выпрашивающих подачки
бомжей не тянет в этот край,
они, а с ними их собачки,
нашли другой туземный рай,
поскольку тут не стало тени —
но, впрочем, это не по теме.
Лишь драный кот проскочит днём —
но дело, собственно, не в нём.

Да и не в том – религиозном —
растаявшим под сюртуком…
А в нескончаемом таком
Процессе, сложном и серьёзном —
горслужбы всё тут перерыли,
и что сумели – перекрыли…
И, если счастье впереди,
ты через Яффо не ходи.

Ты мой ангел во плоти,
но живём – перекати
поле, в некотором смысле…
Почему-то мы раскисли
к эпилогу по пути.

Не доедет колесо…
По дороге было всё:
и завязка, и развязка…
Но поскольку жизнь не сказка,
эпилог – ни то ни сё.

Потому что, видит бог,
я бы сделал всё что мог,
если б дело было в сказке —
там, где, в общем для острастки,
только свадьба – эпилог.

1
Страна переживала криз
от всяческих отрав.
Лишь, слава богу, лёгкий бриз
овеивал анклав.

В саду благоухал анис
среди обычных трав.
Вопрос, как в воздухе, повис,
а значит, я был прав.

2
Уселся голубь на карниз,
от скорости устав.
Он был свиреп, к тому же сиз,
как жаростойкий сплав.

Моя рука скользнула вниз,
двусмысленность поправ,
но ты опять сказала: «Плиз…»,
а значит, я был прав.

3
Считай, что это твой каприз:
податливей не став,
ты мне достанешься как приз
за терпеливый нрав.
Одна из простеньких реприз,
обыденных забав,
что исполняются на бис…
А значит, я был прав.

Она в окне меня ждала —
на третьем этаже жила…
Я поднимался по трубе,
и было мне не по себе.

Внизу, из рода упырей,
сидела тётка у дверей,
давно не девушкой была,
зато чужую честь блюла.

Честь вашей будущей жены
есть достояние страны.
А чтобы вас свела судьба —
существовала та труба.

Но было так не по себе,
когда я лазил по трубе,
и, поминая чью-то мать,
мог руки-ноги поломать.

Похмельную осилить боль,
а значит, встать не с той ноги…
Начнём с погоды – всюду ноль,
в кармане тоже… плюс долги.

За сутки тридцать сигарет…
И ощущение порой,
что чей-то разгласил секрет,
поскольку позабыл пароль.