Валерий Казаков - Ася, шляпа и Софья Михайловна. Сборник ироничных рассказов

– Да ты влюбилась, подруга!

Асю как током ударило.

– Не может быть!

Ася уже успела забыть, что на такие подвиги способна. И вообще, какая может быть любовь в семьдесят лет? Когда уши не слышат, глаза не показывают и руки по утрам какие-то ватные – не свои. Спина ладом не выпрямляется, ноги в коленях болят, в голове шумит что-то. Как морской прибой.

– Ты влюбилась, – повторила по телефону Софья. – Он нестарый ещё? Твой избранник.

– Да как нестарый. Ему тоже за семьдесят.

– Значит, два сапога – пара, – нето съязвила, нето порадовалась Софья.

– И чего теперь? – упавшим голосом переспросила Ася.

– Забудь и выбрось из головы.

– Не могу.

– Почему?

– Видимо у меня в голове ничего путного нет. Пусто. Выбрасывать нечего.

– Ну, тогда расскажи ему обо всем.

– Как? Я когда его вижу – у меня язык отнимается и в груди что-то трепещет, – призналась Ася.

– Тогда не говори пока ничего… Вот будем вместе гулять. Ты мне его покажешь – я с ним заговорю. Посмотрю, как он отреагирует.

– Неудобно, – промямлила Ася.

– Он не один живет? Или один?

– Кажется один.

– Квартира у него большая?

– А какое мне дело до его квартиры, – обиделась Ася. – У меня своя немаленькая. Какое мне дело? И вообще, зря я тебе это всё рассказала.

Ася обиделась и положила трубку. И с какой стати Софья ей советы дает, как поступать? Кто она такая? Даже если Ася человека полюбила, она сама должна решить, как ей жить дальше. Что говорить, что делать. Да может быть она ничего и делать-то не собирается. Для чего ей? Как жила, так и будет жить. Вот только весна эта дурацкая пройдет и всё. И сразу ей легче станет. Вот только весна пройдет.

Ася нерешительно подошла к зеркалу. Посмотрела на себя с боку в анфас. И тут ей показалось, что правый глаз у неё чуть больше левого. И брови опустились… Да, опустились брови и вытерлись. Это точно. Это не кажется пожалуй. Начало у бровей есть, его ясно видно, а конец исчез куда-то. Ася приподняла указательным пальцем одну бровь, потом другую. Совсем безбровая стала… И с какой стати Павел Борисович должен на такую внимание обратить? Что он с ума сошел, что ли?

Хотя… он тоже не лучше. Седой весь, сгорбленный, с тросточкой ходит. Она хотя бы без тросточки передвигается пока и то уже хорошо. И не горбатая она. Ася что есть силы выгнула грудь. В спине что-то хрустнуло. Совсем не горбатая. Прямая как палка.

Ася надела очки, присмотрелась к своему лицу получше и заметила под левым глазом темное пятно. Кажется, этого пятна у неё раньше не было. Или было? Вот леший – всё стала забывать. Не помнит даже про это пятно. Было оно или нет? На руках точно пятен не было, там они после шестидесяти появились. А на лице – непонятно когда. Или это грязь? Может она задела рукой что-то пыльное, а потом на лицо. Такое ведь тоже бывает. Руки у неё длинные и лезут во все стороны. Ищут опору.

Ася пошла – умылась. Снова вернулась к зеркалу. Нет, пятно не исчезло. Значит, с этим пятном сейчас придется жить. Не грязь это.

Ася внимательно присмотрелась к своему лицу. Вот и на носу появились какие-то красноватые отметины. Как будто кончик носа кто-то покусал. Какое-то насекомое, что ли… А может кишки у неё плохо работают. Хотя на желудок она никогда не жаловалась. Есть она всегда хочет с самого детства. С самого детства любит уху из свежей речной рыбы. И куриный бульон с зелёным луком тоже любит. И пельмени с мясом. Всё любит, что сейчас задешево не купишь.

И для чего это она к зеркалу подошла? Для чего себя разглядывает?

Ах, да она же влюбилась. Это она для Павла Борисовича к зеркалу подошла и себя разглядывает. Она хочет ему понравиться… Или не хочет? Тогда зачем Софье Михайловне всё рассказала? Вот и пойди сейчас разберись, что с ней такое творится. Того и гляди начнет стихи писать, как Софья. Хотя Софья-то помоложе будет. У неё с этим делом попроще. У неё и платья красивые есть, и новая шляпа, а у Аси ничего такого нет. Одну новую кофту салатного цвета с синими цветочками купила себе и та вытянулась. Вот как не везет ей.

И Павел Борисович на неё внимания не обращает. И не обратит никогда. Сейчас ведь все старики берут себе жен молодых. Лет на двадцать моложе. Мода такая. Сами чуть дышат, едва передвигаются, шепеляво говорят, а жену им надо молодую и красивую. А для чего спрашивается? Чтобы ухаживала за ним? Чтобы обмывала его, обстирывала, кормила?