Валерий Грушницкий - ИДИОТ. Сборник стихотворений и рассказов

Тай, тай, тай на руках моих снег, Тай, превращайся в слёзы, Ответы мои… Глюк’oZa

Героя повести сего Мы назовём Токсичным. И также друга мы его Нарекнем Мелодичным. Влюбились вместе В девушку Грету. Сосиски в тесте Упали в карету. Между этими двумя Становилась вражда. Кто достоин румян, Слезы быстро отдал? Один другому – не ровня, Ибо слишком разные. Живут под общей кровлей, В каком-то смысле прекрасные. Затеялось всё это давно: Где-то в конце декабря. Но Грете-то всё равно — Живёт одну себя любя. Она такой живёт уже год, Ищет дешёвых знакомств. В себя зарылась, как крот И избегает этих «уродств». Хотя сама и не лучше — Дефект на правой руке. Шрам не делает круче Тебе, руке на курке. У Токсичного имеется друг — Зовут её Пуговкой. Воровством пропитана вкруг, Считается муторной. Пуговка лежит душой К нашему Токсичному. «Что будет с тобой?» – Говорит необычному. Представив наших друзей, Начнём комедию. А, скомкав комок идей, Создадим трагедию.

Токсичный готов на свидание С любимой Гретой пойти, Но разрушит его ожидание То, что зовётся «мой стиль». Синий пиджак в тёмную клетку Дополняют перчатки без пальцев. Зелёные волосы – чёрная метка! Говорит, что фамилия – Мальцев. Зализался, как чёрт, и готов уж идти, Не внемля наставлению «друга». Куда в таком виде он сможет пойти? Продует все тéлеса вьюга. Пряжка железная. Вид – крокодил. Решил показаться крутым. И все, кого он за нос водил, Сказали своё «Ну ты!». Туфли начищены вплоть до блеска, Отдающим чужою лысиной. Лицо Токсичного – словно фреска, Написанная чужою мыслею. Мелодичный – напротив. Не готов. Виду своему не уделяет внимания. Как стук тысячи молотóв, Мысли идут на слияние. Укулеле под мышку – И готов «ловелас»! Не шибко желает любви. А то, что у него теперь красный глаз Ничто не говорит. Это у него от пьянки небольшой: Парень запивал горе. В душе мальчишка уже ведь седой, А всё не устал от боли. Кроссовками грязную пыль Готов комками собрать. Ведь обувь свою намыль, Он перестал бы орать На себя и на всех, что с ним знакомы С самых детских лет. Это всё – Мелодичных законы. И им подвластен. О нет! На гитарке сбрынчать Он что-то умеет в толк. Но совсем не играть, А томно стонать, как волк. Одна Грета сидит, ничего не готовит. Впрочем, зачем ей это? За неё всё «принцы» сготовят. Попроси ещё больше монету! Умеет ли так любить человек? Зачем так ненастно любить? И ведь не определится вовек, Кто ж властен её погубить. Спорт и подтяжки. На руке шрам. Вот её путь и кредо. Тело её – божественный храм. Оскверненья ей нé до. Герои наши вышли из дома. Походка героя и пьяного гнома. Заядлый шутник и музыкант. Чувак в пиджаке и заядлый педант.

На улице слякоть И дикий мороз. Мальчишки кряхтят, И кто-то промёрз. «Токсичный, тебе ж говорили, Надобен не только пиджак.“ Токсичный ответил: „Манили, Да я ведь останусь так!» Намылились вдвоём, И их настигает Пуговка. «Ну, что, мусорка, Куда мы идём?» У Пуговки шапка Белая-белая! В ней она – точно шавка Смелая-смелая! Натянут шарф полосатый, А сам он по цвету серый. По виду он мешковатый, Чтоб кого-то можно подсéлить. Без пальцев перчатки — Теперь меховые. Собрать чтоб монатки. (Да, верно! Чужие!) Токсичный сказал, что идут они к Грете, Про которую он ей говорил. «Таких имён даже нету на свете!» – Пуговку он разговорил. «Неправда! Бывает!» — Ответил Токсичный. Гордость его теперь отдыхает. А за спиной ржёт Мелодичный. Уж он-то, проныра, готов добежать До жаждущих встречи дверей. «Мою Грету тебе не достать! До смерти буду гоняться за ней!» Токсичный с Пуговкой бегут вприпрыжку, Желая лишь счастья для одного. Мелодичный вдали издаёт отрыжку И бежит, не предвкушая того. Грета выходит из железной двери. Улыбка растянута прям на весь рот. И кто же первый решится подойти? Случаем, не тот зеленоволосый проглот? Пуговка Мелодичного надолго задержит! А Токсичный успеет любовь совершить. Меховая рука олуха держит. Гитарщик не знает, что здесь нам вершить. Встали в обнимку Двое «влюбленных». Пиджак в облипку В руках раскалённых Тает как прошедший снег. А она как простая кукушка Его толкает на грех, А сама без придушки.