Луиджи Лунари - Швейк в Нью-Йорке. Роман

– Все правильно, цена соответствует съеденному и выпитому!

Факт остаётся фактом: половина полученных Швейком денег была истрачена. Наступали холода, и Швейк нуждался в нескольких парах тёплых носок и в новом пальто. Что касается пальто, то он решил подождать до следующей получки, а проблему с носками решила миссис Хиллер, которая любезно предложила их ему вместе со свитером, когда-то принадлежавшим её мужу. Больше никаких особых потребностей, говоря по правде, у Швейка не было: завтракал он в столовой на работе, платя смехотворную сумму, а ту малость, что ему была нужна для ужина, покупал в супермаркете Мамаронека, где с первых же дней установил приятельские отношения с мистером МакНамарой. Больше того, мистер МакНамара дал указание служащим предупреждать его, едва Швейк покажется на пороге, чтобы не давать тому возможности оглашать, пусть даже кратко, свои комментарии по поводу того или иного продукта, выставленного в зале. МакНамара в ходе всего визита лично сопровождал его, часто даря ему что-то, по поводу чего Швейк в полный голос размышлял, покупать ему это или нет, а в конце вежливо провожал до выхода, распахивал перед ним дверь и несколько раз произносил: прошу вас, будьте любезны , – до тех пор, пока Швейк, наконец, не уходил.

Несмотря на оказанную ему помощь, несколько облегчившую его участь, в начале третьей недели Швейк оказался без гроша в кармане. Занять денег у миссис Хиллер, говоря откровенно, ему показалось бестактным, а обратиться за помощью к Панятнику, Зигфрид или Мартину – бесполезным. Отступая от правила, рекомендованного ему миссис Хиллер и ЦРУшником, он попытался занять денег у своей секретарши, но мисс Масарик посетовала, что в день получки она вместе с другими секретарями и секретаршами отправилась поужинать в замечательный итальянский ресторанчик, в результате чего сама уже дней десять ходила с пустыми карманами.

Но та же жизненная философия диктовала Швейку никогда не пасовать перед трудностями. Больше того, именно он требовал от своих друзей не вешать носа, подбадривая их россказнями о том, какими богатыми они могли бы быть, не пойди ужинать в Трокадеро , от чего однозначно стоит отказаться при следующей получке. Друзья, продолжая пребывать в унынии, старались убедить его, что в Америке всё до отчаяния дорого, и не только во французских ресторанах.

– Зайдёшь в супермаркет купить какую-нибудь ерунду, – жаловался Панятник, – и потратишь не меньше сорока или пятидесяти долларов!

– Это зависит от супермаркета, – загадочно улыбался Швейк, припоминая личные бонусы в магазине МакНамары.

Ещё одним источником оптимизма и уверенности для Швейка служил телевизор. На первых порах, помня скромный опыт общения с телевизором в Европе, где телевидение делало пока ещё первые шаги, он избегал смотреть любые политические или культурные передачи, ограничиваясь спортивными, мультфильмами и вестернами. Но позже, приходя вечерами немного поболтать с миссис Хиллер, у которой телевизор никогда не выключался, он сделал приятное для себя открытие: просмотр тех же телефильмов не только не требовал от него б о льших усилий, чем спортивные передачи, но действовал более расслабляюще, чем, скажем, мультики. Особенно ему понравились сериалы. В одном всё происходило в зале суда, главный герой – молодой судья, высокий, с темными волнистыми волосами. В другом действие развивалось в приёмном покое больницы, главный герой – молодой врач, высокий блондин. Швейку были симпатичны оба тем, что не размазывали кашу по тарелке, теряя время на болтовню, а сразу же брали быка за рога, и моментально становилось понятно, кто хороший, а кто мерзавец, и без всяких там заморочек, типа : такой-то – негодяй, но у него было тяжёлое детство . Особое удовольствие Швейк получал, когда уже через несколько минут после начала телефильма, догадывался, чем всё закончится: преступника арестуют, а судья получит в награду улыбку несчастной вдовы (или, в зависимости от сюжета, честного пенсионера, или оправданного профессора,) и покинет здание суда, сдержанный и скромный, каким и пришёл, а вслед ему будет смотреть красивая девушка, восхищённая его поведением в финале судебного разбирательства.

Oт всего этого веяло позитивом и духоподъемностью, в чем Швейк сейчас особо нуждался, после пережитых им в Европе многочисленных жизненных невзгод и потрясений от сменяющих друг друга событий. Теперь он понимал, почему Америку называют другим миром . Она на самом деле была совсем иным миром, полным ангелами-хранителями, где каждый, кто попадал в, казалось бы, безвыходную ситуацию, всегда мог надеяться встретить мужественного судью или неутомимого врача-бессребреника, которые помогли бы ему встать на ноги и завести, словно заводную игрушку. Он поговорил об этом с миссис Хиллер, с мистером МакНамарой, а также с отцом Родригесом из католической церкви Мамаронека.