Тимур Ясинский - Двойник маркиза де Сада. Для тех, кто выпил в 90-е

Мысли графа де Сен-Жермен после выпитых 166,66666 г. водки

«Хорошо пошла!»

Мысли Бомонда прервал телефонный звонок. Калиостро, встрепенувшись, схватился за отвертку. Де Сад достал из кармана наган и, покачиваясь, подкрался к телефону.

– Кто там? – грозно спросил он.

Телефон продолжал звонить.

Спохватившись, Сад сунул наган обратно в карман халата и поднял трубку.

– Алёу?.. Здравствуйте, но я не граф. Нет. Угадайте. Угадали. Нет, я не пьян. Да? Прекрасно. Окей.

Положив трубку, Сад загадочно посмотрел на графов.

– Звонил дворецкий Сергей. Скоро здесь будет Королева Бомонда.

– Это знак, мужики! – обрадовался Сен-Жермен.

Граф Калиостро одним щелчком навел порядок в комнате. Исчезли окурки, мусор, засморканная скатерть, исчезла сама прокуренная комнатушка. Графы и маркиз находились в просторной зале со сверкающим паркетом, огромными витражами и мраморными лестницами с золотой инкрустацией. Сен-Жермен прищурился на ослепительные канделябры и восхищенно присвистнул.

Калиостро самодовольно усмехнулся и хотел что-то ответить, но тут у дверей позвонили в колокольчик.

– Это Королева! – спохватился он.

Маркиз де Сад бросился к гардеробу.

– Эй! Эй! – закричал он, достав оттуда камзол, парик и шляпу. – Где мои ботфорты?

Сен-Жермен застенчиво потупился, чем и привлек внимание. Маркизовские ботфорты 42-го размера выглядели на нем карикатурно.

– Черт вас побери совсем, Жермен! Вы невозможный, раз и навсегда невозможный человек! – Маркиз умоляюще обратился к Калиостро: – Граф, прошу вас!

Тот незамедлительно щелкнул пальцами, и одетый, напудренный де Сад, грохоча ботфортами, побежал открывать дверь.

На пороге стоял – Боже, какой он только не был! – немытый, небритый, сморщенный, помятый, оборванный, дурно пахнущий, со слезящимися глазами и трясущимися руками – мужичонка не из здешних. Деликатно, но настойчиво он протиснулся мимо де Сада, пошарил взглядом по углам и кивнул на множество пустых бутылок, стоящих вокруг статуи Венеры в мехах:

– Ребята, вам бутылки не нужны?

Ошарашенный маркиз пожал плечами. Мужичонка не из здешних подошел к Венере, деловито собрал бутылки в мешок и ушел.

Редакция газеты «Голос». 27 сентября 1993 года, 16 часов 55 минут

Улица Сони Кривой, 39. Именно сюда регулярно приходили штрафные квитанции за несдачу стеклотары. Именно здесь их выбрасывали в корзину вместе с нераспечатанными читательскими письмами и листовками Общества трезвости. Именно здесь находилось рабочее место журналистов – сырой, смрадный полуподвал с заплесневелыми стенами и жирными тараканами в ящиках столов. Именно сюда вернулись с пресс-конференции экономический обозреватель Валерий Митюшин и фотокорреспондент Слава Шишкоедофф с литром огненной воды.

– А газировка зачем? – спросил ответственный секретарь Леонид Мигайлов, хрустя малосольным огурчиком.

– Дыкть… это… запивать! – бодро ответил Митюшин. Мигайлов презрительно хмыкнул:

– С какой стати? Коллектив работоспособный!

– Дыкть… это… – возмутился Митюшин. – Не паясничай! Я старый и больной человек, прожил долгую неинтересную жизнь, одной ногой в могиле стою…

– Знаю-знаю, – ухмыльнулся Мигайлов. – Еще лет тридцать простоишь. Помню-помню. Давай-ка выпьем за то, чтобы эти 30 лет пролетели, как один миг. – Он наполнил стаканы.

– Леня, я тебя уважаю, – растроганно сказал Митюшин. Голубые глаза Славы Шишкоедоффа наполнились слезами. Улыбаясь тихо и счастливо, он чокнулся с коллегами и тоже выпил.

В эту минуту дверь отворилась, и в комнату вошел хмурый де Сад. Левая щека его была красна, а плетка нервно подрагивала в руке. Маркиз с отвращением размазал по стене омерзительного слизняка, вытер руку о белоснежный надушенный платок и сел за стол. Под вопросительным взглядом ответсека де Сад молча налил себе стакан водки и выпил.

– Бутербродик? – предложил Митюшин. Сад помотал головой и налил себе еще один стакан.

– Секретарша? – спросил Мигайлов.

Де Сад кивнул, выпил, поморщился и вылил в стакан остатки.

– Да, она у нас такая, – хмыкнул довольный Мигайлов.

Слава смотрел на де Сада и плакал. Скупые мужские слезы ручьем катились по его лицу. Митюшин мучительно пытался вспомнить, знает ли он эту секретаршу. А-а-а, наша секретарша! Да, конечно, не повезло маркизу. Ну ничего, маркиз, будь мужиком. Будет и на нашей улице праздник – закачаешься.