Мануил Семенов - Хлеб сатирика

— Указание, говоришь? Откуда же?

— Сверху, конечно.

И собеседник Николая Ивановича выразительным жестом показывает на потолок…

— Алло, база! Как у вас с товарами?

— Порядочек, имеем полный ассортимент!

— Когда поступят легкие ткани?

— Сани? А вам какие требуются: розвальни, городские или обыкновенные дровни? Имеем любые, полный набор!

— Да не сани, а ткани! Послушайте, покупательницы уже требуют от нас летние юбки…

— Полушубки? Имеем — романовские и цигейковые.

— Еще нужна ярких, весенних цветов губная помада!

— Что? Значит, полушубков не надо?

— Нужна помада. Понимаете, помада, которой красят губы!

— Ах, шубы… Так бы и сказали, будут вам шубы!

— Еще хорошо бы получить пляжные зонтики. Знаете, такие маленькие…

— Валенки?..

Впрочем, продолжать разговор по этому испорченному телефону бессмысленно: одни говорят, другие не слышат.

В широко открытые двери магазинов уже ворвалось дерзкое дыхание весны, а здесь, на торговых базах, еще царит январская стужа…

Строительный трест. Начальник треста стоит у окна и мечтательно декламирует:

— Весна! Открывается первая рама!..

— Не открывается, Сидор Кузьмич. Во всем доме ни одна рама не поддалась.

Начальник испуганно оборачивается. На пороге его кабинета стоит прораб.

— Как это не поддается? Почему это?

— Так ведь столярку, Сидор Кузьмич, ставили сырую, мерзлую… А сейчас она оттаяла, разбухла и ни туда ни сюда. Котельную опять же захлестнуло…

— А котельная при чем?

— Она же под уклоном, Сидор Кузьмич. Говорил я Митькину, чтобы двор как следует спланировал. Да разве он меня послушается! Пока снег лежал, ничего было. А как стаял — так всемирный потоп. Качают сейчас, правда, пожарники. Но что толку? Дожди пойдут, опять беда.

— А могут пойти?

— Само собой, весна ведь.

— Ну да, а цемент у нас на шестом участке под открытым небом. Непорядок!

— Вот и я говорю, что непорядок. Потому и пришел, чтобы доложить…

Весна — особа ветреная. И потому некоторые люди строят свои расчеты на том, что она либо опоздает на свидание, либо не явится вовсе.

Но весна идет! И оставляет всюду свои приметы. В том числе и те, которые по своей профессиональной привычке и видит сатирик в первую очередь.

Конечно, сатирик — тоже человек. И в его сердце находят отзвук уверенные, веселые шаги пробуждающейся природы. И в его жилах быстрее струится кровь при виде зазеленевшего уже пригорка, набухшей яблоневой почки, милого личика, тронутого первым весенним загаром…

В поле зрения сатирика попадают не только худые, но и добрые приметы весны. Последних значительно, неизмеримо больше!

Но это уже не его область. Сатира умолкает, вступает лирика. Во все свои звонкие голоса приветствуют поэты-лирики желанную гостью с юга. И славят героев на редкость дружной советской весны, делающих широкий, уверенный шаг к не столь уже далекой цели — коммунизму.

Ваня Косыхин спешил по служебным делам. Неторопливое движение эскалатора явно не устраивало его. Расталкивая пассажиров, он начал быстро подниматься вверх по лестнице. В быстром темпе пробежал переход и направился к другому эскалатору. Но у самого спуска вниз вышла заминка. Здесь около висевшего на стене объявления собралась толпа. Пробираясь сквозь гущу людей, Ваня успел прочитать первые слова объявления: «Граждане, предупреждаем…»

— Чего глазеют, бездельники! — ворчал Косыхин. — И объявление-то какое-нибудь пустяковое, а они стоят, рабочее время транжирят…

Однако по мере того, как ступеньки движущейся лестницы опускались вниз, настроение Вани Косыхина менялось. «Граждане, предупреждаем..» — повторял про себя Косыхин.

О чем это они предупреждают? Может быть, важное что-нибудь?

Косыхин уже представлял себе, как вытянутся от удивления физиономии сотрудников отдела, когда он будет им рассказывать о сенсационном объявлении, как они сначала не поверят ему, а потом будут хвалить за то, что он первый сообщил им сногсшибательную новость.

«…Но ведь ты же, Ваня, деловой человек, — говорил ему внутренний голос. — Неужели ты позволишь себе уподобиться праздным людям, которых только что сам осуждал?» И Косыхин твердо решил направиться прямо к поезду, но… повернул к лестнице, поднимающей пассажиров метро наверх.

Подойдя вплотную к объявлению, он стал читать: «Граждане, предупреждаем: не задерживайтесь у эскалатора, не создавайте толкучки, проходите быстрее. Управление Метрополитена».