Марина Казанцева - Гоблинские сказки

И, знаете, вышло, что не зря Кидда обвиняли. Оказывается, он всё же был пиратом и много золотишка спрятал на острове Гарднерс. А притворялся патриотом! Как можно после этого верить вигам?! Тори были правы.

Потом мы поплыли и к Коннектикуту, и к Гаити. Всё отыскали, что он там попрятал. А на Гарднерсе поставили каменную стелу и выбили на ней: "Кэп Кидд, с друзьями так не поступают!" Только ему всё это было безразлично. Его повесили на глодонском причале в цепях, обмазанного сплошь дёгтем, чтоб не портился подобно корабельной солонине. Четыре года он висел так.

А мы с ребятами решили отомстить за хорошего человека. Я продолжал рядиться под него и, когда мы суда топили, кого-нибудь да отпускал. И важно говорил:

— Передайте там в Глодон: мафия бессмертна!

А пацаны орали:

— Кидд жил, Кидд жив, Кидд будет вечно жить!

Так, братцы, долго был я Киддом, пока однажды не погорел по пьянке. Зашёл в таверну и полез к одной бабёнке. Мне табуреткой треснули по голове, а потом сказали, что бабёнка померла. Судья мне присудил три года. Братва вся без меня уплыла, я и решил прибиться к вам.

— Так это ты, подонок, убил мою сеструху? — воскликнул один из разбойников. Достал беретту и шарахнул по Ахмеду. Три пули в брюхо, одну в башку. И нету Кидда.

— А кем была твоя сеструха?

— Моя сеструха была Офелией. А сам я был Лаэртом.

— Давай, рассказывай, Лаэрт, чего ты там и с кем не поделил.

Я родился в Дании, был дворянином. Мой папа был Полоний, сестра — Офелией. Таковы мои биографические данные. И всё было хорошо у нас в датском королевстве. Особенно с тех пор, как старый король дал дуба. Заснул зачем-то на скамье садовой, а тут к нему змея подкралась и тяпнула за ухо.

Королева Гертруда поначалу испугалась. Раз она вдова, придётся вызывать из Виттенберга шалопая-сына и короновать на царствие его. А что за участь у королевы-матери, все знают. Ни жизни, ни балов, ни развлечений. Целый день надо ходить в траурном наряде, петь молитвы и вообще их отправляют в монастырь.

Она уже полезла в сундуки за чёрными чулками, как к ней приходит брат гамлетова отца, Клавдий. И всё ей объяснил. Что незачем пока отрывать студента от учёбы. Деньги плочены и немалые. К тому же, что от недоучки за прок в государственных делах? Такого наворотит!

— Гертруда, я твоё горе понимаю. Но интересы королевства выше скорби. Брось свои чёрные чулки. Пошли на рынок, купим тебе свадебный наряд. Пока сынок твой не вернулся, сыграем свадьбу. Чем я не король?

Она подумала и согласилась. А что? Мужчина видный. А в монастыре, поди, не сладко! И так быстро они свадебку сыграли, народ и оглянуться не успел. Я там тоже был, мёд-пиво пил. Папаша мой, Полоний, был первым шафером на свадьбе. И все прекрасно так образовалось, всем было хорошо.

Но нет, надо было Гамлету из Виттенберга притащиться! Чего было так спешить?! Унюхал, интриган, чем дело пахнет.

Клавдий с досады уж шепнул Гертруде:

— Зачем ты только родила его!

Первым делом принц залез с ногами на престол и спрашивает: "Где мой шут?"

Ну здрассьте, вспомнил!

— Помилуй, принц, — говорит ему папаша мой. — Твой шут давно уже в земле лежит. Ты ещё до Виттенберга уморил его своими шутками дурацкими.

Другой бы кто угомонился, а этот говорит:

— Пойдите и отройте мне шута.

Мы все перекрестились. Такой-то срамоты мы сроду в нашем датском королевстве не видали.

— Иди и прикажи. — шепнул Полонию король наш, Клавдий. Он решил быть добрым к пасынку. Все дети ревнуют матерей к их новому супругу.

Стал Гамлет наш шататься по переходам замка и пугать всех дам облезлым черепом шутовским. И вот однажды напугал сестру мою, Офелию. Она уж без того слаба умом-то, а тут и вовсе повихнулась.

Полоний, мой отец, всем наказал терпеть придурка. Каникулы у него закончатся, и он уедет.

Но тут случилась новая беда. Стражники у нас такие приколисты. Делать им нечего ночами на стене, так они придумали такую штуку. Ей-же, кабы не дурацкие последствия, я сам бы хохотал. Короче, вдули принцу в уши, что по стене в полночь привидение шатается в старом королевском шлеме и воет на луну. Он уж насколько был дурак, но всё же не поверил. А те не унимаются и говорят, что призрак ищет своего сына и хочет что-то рассказать ему.

— А что сказать? — спросил их принц.

— Не знаем, ваша светлость. Наверно, хочет рассказать про клад.

Короче, тащится он ночью на стену, а те уж ждут его. Залезли один другому на плечи, завернулись в простынь и давай придуриваться.