Борис Горобец - Педагоги шутят тоже... Только строже

[Петр Леонидович Капица, 1994. С. 419]

Кто же эти «вредные люди», т. е. «вредители»? Герш — основоположник крупнейшей научно-инженерной школы криогенщиков в СССР, фактически создавшей в 1930–1940 гг. криогенную промышленность СССР. Гсль-перин — один из основоположников химической промышленности СССР, главный помощник Орджоникидзе по данному направлению. За этими людьми стоят сотни учеников (в т. ч. докторов и кандидатов наук), десятки тысячи специалистов, проектировавших, строивших и эксплуатировавших десятки химических комбинатов.

Самым ярым врагом Капицы был Усюкин. Неплохой инженер и организатор, он был и впрямь заносчив, чересчур напорист и, бывало, игнорировал даже ректора и Ученый совет, выходя напрямую в ЦК партии. В институте (МИХМ) его побаивались и недолюбливали, а узкую группу лиц, окружавших Усюкина, называли «усюкины дети». Влияние Усюкина подкреплялось тем, что в феврале 1946 г. он, по поручению горкома партии выдвинул т. Сталина кандидатом в депутаты Верховного Совета на собрании общественности Бауманского р-на столицы.

Инженерная суть конфликта с Капицей состояла в том, что, несомненно, замечательное изобретение последнего было сделано на 15–20 лет раньше, чем появились специальные материалы, которые могли обеспечить многосуточную бесперебойную работу турбодетандера. Для того чтобы КПД установки Капицы превысил КПД установок поршневого типа, уже давно работавших в кислородной промышленности, надо было поднять частоту оборотов турбодетандера до 100–200 тыс. в минуту. Но при этом подшипники плавились, а роторы попадали в резонансы и ломались. Правда, в Институте физпроблем маленькие турбодетандеры ручной сборки полностью обеспечивали институт жидким гелием. Но крупную опытную установку Капицы по получению кислорода в Балашихе приходилось останавливать каждые 3–4 дня (тогда как поршневые установки работали непрерывными циклами по несколько месяцев). Правительственная комиссия приняла решение не внедрять в промышленность турбодетандеры Капицы, а сам он ушел в добровольную отставку с поста начальника Главкислорода (замнаркома и члена правительства). Потребовалось еще лет 20, чтобы наша промышленность освоила турбодетандеры Капицы.

Ну, а сами ученые, о которых столь оскорбительно отозвался Капица в письмах Сталину? Оправдывались ли они, отвечали ли на пасквильные тирады в их адрес? Неизвестно ни об одном письме-жалобе в верхние инстанции от Н. И. Гельперина и С. Я. Герша. Сын Н. И. Гельперина профессор Г. Н. Гельперин недавно сказал мне, что он в точности знает, что его отец не написал ни одной жалобы. И добавил, что помнит слова отца: «Капица — хороший физик, но плохой инженер».

Недавно было опубликовано письмо И. П. Усюкина И. В. Сталину с жалобой на Капицу (в многотомном сборнике документов: [Атомный проект СССР. Т. 2. Кн. 2. 2001. С. 549–551]). В письме почти всё — общие слова о самозахваливании Капицы, о его многолетних обещаниях быстро создать установку по производству дешевого кислорода, которой до сих пор нет, о необходимости реорганизовать Главкислород и т. д. Но ни политического доноса, ни обвинений во вредительстве в этом письме нет. Единственное конкретное обвинение Усюкина звучит так:

«В некоторых вузах Капица состоит заведующим кафедрой и в одном из них (МИХМ) них в течение 4 лет не прочитал ни одной лекции, исправно получая зарплату. Им подобраны такие помощники, которые в противоречии с истиной (о чем они знают) твердят на лекциях только о гениальных открытиях Капицы, замалчивая объективные достижения современной науки и техники в области глубокого холода. Таким образом, лучшая часть молодежи института испорчена и ее необходимо перевоспитывать Капицу и его помощников необходимо освободить от воспитания молодежи».

В примечании к документу сообщается, что начальник секретариата И. В. Сталина А. Н. Поскребышев решил не докладывать это письмо Сталину, а направил его в секретариат Л. П. Берии.

[Атомный проект СССР. Т. 2.]

Михаил Адольфович Стырикович

Академик Г. М. Кржижановский (1872–1959) делает профессором студента, не окончившего вуз

М. А. Стырикович поступил в 1920 г. в Петроградский технологический институт на механический факультет. Одновременно он работал теплотехником на заводе оптического стекла. Но с 5-го курса был отчислен из вуза за «непролетарское происхождение», так как происходил из дворянского рода. Он стал начальником котельной Ленинградского фарфорового завода. В 1927 г. Стырикович пришел на прием к руководителю плана ГОЭЛРО Г. М. Кржижановскому. Вместо запланированных 10 минут, их беседа продолжалась 4 часа и закончилась словами: «Завтра, Миша, приходите на работу в мою теплоэнергетическую лабораторию». Через полгода Кржижановский сделал Мишу заведующим этой лабораторией и решил подать документы на присвоение ему звания профессора. Это было необходимо, чтобы вести курс лекций для студентов. И тут выяснилось, что у Миши нет документов об окончании вуза. Кржижановский стал кричать на него, упрекая в мальчишестве, неумении предвидеть будущее… Наконец, сказал: «Даю Вам неделю на написание диплома на любую тему. А я займусь Вашим "волчьим билетом"». Через пару месяцев после защиты диплома М. А. Стырикович получил аттестат профессора, а позже — дипломы кандидата и доктора технических наук без защиты. Еще позже он стал академиком, лидером теплотехнической энергетики в стране. В тяжелейший 1992 г. Стырикович сообщил семье: «Только что я, возможно, поставил рекорд, достойный книги Гиннесса. В 90 лет я подписал контракт и становлюсь консультантом Подольского котлостроительного завода». Там его заработок стал в 4 раза больше, чем академическое жалованье в эпоху Ельцина.