Лев Лукьянов - Вести с того света

В слабом луче фонарика военный тщательно рассмотрел пропуск, подписанный самим рейхсминистром.

- А чего же ты прешься к русским? - недоверчиво спросил капитан, отдавая Гансу документы.

- Как - к русским? - заверещал ефрейтор. Он даже присел от ужаса.

Солдаты, смотревшие так, будто им показывали веселый фильм, дружно заржали. В голосе спецпорученца было столько страха и недоумения, что даже офицер чуть улыбнулся,

- Ты снизу, что ли?

- Так точно, господин капитан!

- Закопались и не знаете, что тут творится, - тихо, чтобы не слышали рядовые, сказал капитан. - Скоро всем крышка. И твоему вшивому министру тоже...

Ганс икнул. Он не верил ушам. Так обозвать его высокопревосходительство!

- Поворачивай обратно! - Для верности офицер подтолкнул Ганса своим пистолетом.

В обратную сторону ефрейтор шел значительно медленней. Он уже освоился в ночном городе и благополучно миновал несколько патрулей. Чем дальше он уходил от центра, тем реже его останавливали. Зато разрывы как будто становились слышней...

К утру доверенный человек министра выбрался к железнодорожной ветке, которая вела во двор какого-то завода. Ганс решил идти вдоль рельсов наверняка они выведут из города.

С рассветом стало спокойней. Утихла далекая канонада. "Противник встретил наш стальной заслон и выдохся, - понял ефрейтор. - Теперь он будет долго сидеть в укрытиях и зализывать раны..."

Парень зашагал бодрее. Временами он даже беспечно насвистывал. Чаще стали попадаться раненые. Куда-то перебегали группками мальчишки, одетые в военную форму. На небольшом пустыре, окруженном бараками, две старухи мирно ковырялись в земле, разыскивая прошлогоднюю картошку.

Ефрейтор, выполнявший спецзадание, наловчился обходить места, где можно было встретить людей. Заметив брошенную зенитную батарею, он на всякий случай сделал порядочный крюк. Разглядев вдалеке солдат, возившихся у стоявшего поперек улицы трамвайного вагона, он мудро нырнул в первый попавшийся двор и стал пробираться, прижимаясь к заборам...

Через несколько часов повеселевший Ганс уверовал, что вот-вот начнут появляться отдельные группы деревьев, которые уже не назовешь бульварами и парками, а улицы постепенно расплывутся в бессистемье пригородных поселков. Пробившись через лесок, беззаботно шелестевший на ветерке молодыми листочками, ефрейтор обошел стороной какой-то квартал, в середине которого подымался столб дыма, и метрах в двухстах впереди увидел широкое асфальтированное шоссе. Без сомнения, это уже была загородная трасса.

По асфальту Ганс идти не решился. Он двинулся вдоль магистрали, держась от нее на приличном расстоянии. Время от времени, чтобы не сбиться, он крадучись приближался к обочине. Солнце уже было в зените, а шоссе никак не могло вырваться из бесконечной вереницы заборов, отдельных строений, свалок, каких-то чахлых насаждений, не зеленых, а буро-серых, впитавших копоть и дым огромного города.

Так шел он часа два. Ноги гудели, а в голове росло беспокойство - ни войск, ни техники, ни следов боев. И самое страшное - обычная загородная тишина, как будто не было никакой войны, как будто земля опустела и на ней остался один лишь ефрейтор Ганс Шрам, который должен выполнить специальное задание.

Вдалеке снова показались высокие городские дома, и парень осторожно пошел к обочине. Он хотел поискать какие-нибудь знаки, которые подсказали бы, куда направиться дальше.

- Эй, малый, спички есть?

Ганс вздрогнул и схватился за висевший на шее автомат. Разглядывая шоссе, он не заметил, что в нескольких шагах у придорожного столба с жестянкой, на которой было выведено "31", расположились два грязных оборванных солдата. Один, пожилой, с заплывшими, больными глазами, ожесточенно выскребал дно консервной банки. Другой, помоложе, потоньше, держал в руке самокрутку.

- Нет у меня спичек, - хмуро ответил Ганс, соображая, стоит ли спрашивать дорогу у этих оборванцев.

- А пожрать у тебя ничего нет? - спросил пожилой, отбрасывая пустую банку. В его голосе не было ни капли надежды на то, что незнакомец поделится съестным.

Ганс не ответил.

- И пожрать нет, - грустно заключил солдат. Он закинул руки за голову, повалился на траву. - Вот собачья жизнь...

- А вы чего тут разлеглись? - строго сказал ефрейтор.

- Ждем, пока война кончится, - охотно объяснил тот, кто был с куревом.

- Фюрер скоро введет в бой новое оружие, и тогда... Ганс смолк: солдаты смотрели на него так, будто на лбу ефрейтора торчали рога. А потом раздался смех.