ВЛАДИМИР КОМОВ - ЗАЯЧЬИ УШИ

Собирался встретиться с участниками самодеятельных коллективов…

— Успеете! Явка без опозданий!

Через несколько минут позвонили из райисполкома и уведомили: «Вы в составе инициативной группы по учреждению местного общества книголюбов».

Директор не успел возразить. Спустя четверть часа, также стремительно и категорично, руководителя очага культуры проинформировали о том, что он зачислен: в бригаду по обследованию подсобных помещений торговых точек, в президиум общества любителей природы и назначен заместителем, на общественных началах, председателя Освода.

Робкие возражения с ходу получили достойный отпор: в одном случае директору популярно разъяснили, что и посетители Дома культуры участвуют в товарообороте; в другом — напомнили, что культпросветработники тоже «уважают ландшафт, пейзаж и другие красоты окружающей среды»; а в третьем — с металлом в голосе внушили, что «в водоемах регулярно купаются и вверенные ему кадры».

Незадолго до обеда позвонили поочередно: из общества «Знание», редакции и милиции. Сугробин безропотно записал в конце большого листа очередные поручения: «Заведующий внештатным отделом районной газеты. Лектор-общественник. Заместитель начальника народной дружины»…

Время уже обедать, а директор дальше первой страницы в объемистой папке так и не продвинулся.

«Вот это оперативность и ритм! — устало размышлял Сугробин. — Вчера утвердили, сегодня приступил. А уже имею девять общественных поручений».

Очередной телефонный звонок, то ли от перегрузки аппарата, то ли от «звукового переутомления» хозяина кабинета, казался куда резче и оглушительнее охранного звонка, что вовремя срабатывает у входа в магазины.

— Вы включены…

Да я же… (И мысленно промолвил: «Десятое поручение. Одно утешение — все же не дюжина»).

— А вы ко всему имеете самое прямое отношение!

— Когда же я буду вгрызаться в свое служебное дело?

Недооцениваете! Не дорожите доверием! — И абонент с возмущением шмякнул трубку на рычаги.

С утра, как правило, директор фабрики Горбачевский звонил в различные вышестоящие ведомства, организации, учреждения. Вот и сегодня начал с областного управления:

— Не хватает рабочей силы…

В горисполком сообщил, что фабричный жилой дом не готов к зиме.

— Утопаем в грязи, к проходной не подберешься, — напомнил он кому-то в райисполкоме.

Управление культуры уведомил, что «фабрика нуждается в художественной самодеятельности со стороны»…

В заключение позвонил в милицию:

— Ставлю в известность, что в нашем общежитии мало порядка. Случаются пьянки и другие нарушения. Пришлите дружинников…

К обеду директор всех обзвонил. Поднялся, размялся малость и с чувством самоотверженно исполненного долга поехал обедать.

Вечером, на совещании руководителей общественных организаций и цехов, Горбачевский торжественно оповестил:

— Все ваши сигналы реализовал. Всех, кого требовалось, поставил в известность…

Дела же на фабрике не улучшались, «огрехи» не исчезали, жалобы не иссякали. А директор по-прежнему исправно информировал вышестоящие инстанции.

На общем профсоюзном собрании добрый час он перечислял, кому, когда и по какому вопросу звонил, докладывал, писал.

— Даже интервью дал журналисту. Конечно, — скромно добавил директор, — исключительно по его просьбе…

— Да мы же сами могли многое сделать, — нетактично бросил с места механик. — К примеру, отремонтировать тротуар, дом привести в порядок, создать дружину…

Реплику поддержали последующие ораторы.

Директор обиделся и твердо разъяснил:

— Надо блюсти субординацию, своевременно информировать…

После ужина сын позвал Горбачевского:

— Смотри, папа, тебя по телевизору показывают.

«Видно, журналист, что брал интервью, решил похвалить за оперативность и непримиримость», — и глава семьи уселся напротив экрана. Вдруг услышал:

— Уже не первый год товарищ Горбачевский сигнализирует, а сам палец о палец не ударяет, чтобы поправить дело. Наш сатирический журнал ставит его в известность, что такой, с позволения сказать, стиль — не что иное, как бюрократическое прикрытие от критики…

Лодырь, вместо уроков всякие пустые передачи смотришь! Выключи телевизор и немедленно ложись спать! — приказал папа и вышел из комнаты.