Л Пашаян - От Софокла до Армянского радио

- Нет, это невозможно! - Лорцинг рвал на себе волосы.- Четыре хориста! И это при четырех валторнах, двух трубах, трех тромбонах, литаврах, ударных, струнных, деревянных... Нет, совершенно невозможно!

- Вы не совсем правы,- утешал его дирижер.- Во-первых, вы не очень точно указываете состав оркестра и...

- Что "и"?! - застонал несчастный композитор.

- И, во-вторых, наша публика настолько хорошо знает и любит вашу оперу, что вместе с артистами поет все хоры!

У себя в гостях

Знаменитый ученый, "отец русской авиации" Николай Егорович Жуковский был очень рассеянным человеком. Однажды, проговорив целый вечер с молодежью в собственной гостиной, хозяин вдруг поднялся, стал искать свою шляпу и начал торопливо прощаться, бормоча:

- Однако я засиделся у вас, господа, пора домой.

"Поздравляю вас, отцы!.."

Многие из окончивших духовные академии спешили получить духовный сан еще на студенческой скамье.

Знаменитый историк, академик В. О. Ключевский, преподававший в Московской духовной академии, придя однажды на последнюю лекцию 4-го курса, увидел множество "восприявших сан". Он обратился к монахам-студентам с приветствием:

- Поздравляю вас, отцы, с тем, что вы удостоились восприять чин ангельский! - Затем, посмотрев на студентов, оставшихся светскими, Ключевский продолжал: - И вас, господа, поздравляю с тем, что вы сохранили образ человеческий.

Фотография и портрет

Илья Ефимович Репин приехал в Париж. В то время все восхищались фотографией. Репин попытался сфотографировать кого-то из знакомых, но не выдержал и выскочил из-под черного сукна, которым накрывался, наводя аппарат.

- Так и задохнуться недолго! - закричал великий художник.- И зачем только выдумывать этот аппарат, когда и без него можно прекрасно рисовать портреты?

.По высочайшему повелению

В Венскую оперу, директором которой состоял композитор Густав Малер, явилась одна из претенденток на место солистки, снабженная высочайшей рекомендацией.

Малер, бегло взглянув на подпись, не спеша в клочья изодрал письмо, сел за рояль и предложил крайне безразличным тоном:

- Ну-с, а теперь, пожалуйста, спойте!

Прослушав ее, он сказал, что расположение самого Франца-Иосифа к ее особе еще не освобождает от обязанности иметь голос.

Его величество, узнав об этом, устроил скандал директору оперы, конечно, не лично, а через своего представителя.

- Она будет петь! - орал тот.

- Хорошо,- вспылил Малер,- но в афишах я прикажу напечатать: "По высочайшему повелению!"

"Зачем?"

Так в сердцах однажды сказал Малер по поводу изобретенной Арнольдом Шенбергом двенадцатитоновой (додекафонной) системы композиции:

- Зачем, собственно, я пишу еще симфонии, если это считается музыкой будущего?

И примерно с таким же вопросом обратился Шенберг к голливудскому кинопродюсеру, который предложил ему написать музыку к фильму:

- Зачем, собственно, вам нужна еще музыка, если в фильме и так всего предостаточно?

Двенадцатитоновая музыка

На одной из репетиций "Камерной симфонии" Шенберга присутствовал Малер. По окончании репетиции Малер обратился к оркестру:

- А теперь, умоляю вас, сыграйте мне обыкновенное трезвучие, иначе я не смогу сегодня спокойно заснуть.

Математика и поэзия

Однажды у выдающегося немецкого математика Давида Гильберта (1862-1943) спросили об одном из его бывших учеников.

- Ах, этот-то? - вспомнил Гильберт.- Он, кажется, стал поэтом. Для математики у него было слишком мало воображения.

Точка зрения

На одной из своих лекций Давид Гильберт сказал: "Каждый человек имеет некоторый определенный горизонт. Когда он сужается и становится бесконечно малым, он превращается в точку. Тогда человек говорит: "Эта моя точка зрения".

Исключения из правил

Римский-Корсаков на одном из своих уроков объяснял ученикам, что последняя часть симфонии или сонаты должна быть обязательно написана в быстром темпе.

- А почему же у Чайковского четвертая часть Шестой симфонии написана в медленном темпе? - спросил М. Гнесин.

Профессор помолчал, потом торжественно произнес:

- Исключения возможны, если они гениальны.

Реванш Бенца

Однажды немецкий изобретатель К. Бенц запустил мотор своей машины и осторожно выехал задним ходом на большую площадь. Окинув ее быстрым взглядом, Бенц не обнаружил на ней никаких помех для движения. К несчастью, он не заметил лошади с тележкой, стоявшей в тени дома на другой стороне площади. Тележка была доверху завалена колбасами, сосисками, ветчиной: это колбасник развозил свои товар клиентам. Как только лошадь увидела, что прямо на нее движется странная повозка, она рванулась и понеслась, рассыпая по мостовой окорока и колбасы.