Сталин шутит...

Сталину в начале 30-х годов пожаловались на Л. З. Мехлиса. По всей вероятности, хотели, чтобы крутой начальник покинул должность главного редактора «Правды».

Сталин в ответ:

«Просите о чем угодно и о ком угодно, но с ним я ничего не могу поделать. Это страшно настырный человек. Он работал у меня помощником, и был случай, когда уборщица не успела протопить печи в Кремле, опоздала на работу, что-то у нее дома случилось. Мехлис ее уволил — дескать, не заботится о здоровье товарища Сталина. Она пришла ко мне в слезах, и я ее восстановил на работе.

Но не тут-то было! Ко мне является Мехлис и кладет мне на стол заявление с просьбой уволить его по собственному желанию. Я удивился, а он говорит, что поскольку я отменил его приказ, то теперь у него не будет авторитета среди подчиненных. Я ему говорю: „Забери заявление, иди работай“.

Он послушался, забрал заявление, но часа через два снова приходит: „Я все обдумал и все-таки считаю нужным подать заявление“. Я ему говорю: „Слушай, не морочь мне голову, порви это заявление, иди работай!“ Послушал, но через некоторое время снова приходит. Я был вынужден отправить его в „Правду“. Это страшно настырный человек. Ничего не могу с ним поделать».

И было затруднительно понять, говорит Сталин в шутку или всерьез. Ведь однажды ранее, после завершения финской кампании, Мехлис так зло разругал наркома обороны Ворошилова, что все буквально дар речи потеряли. Вождю пришлось прибегнуть к грозному юмору, чтобы защитить наркома и смягчить нападки:

«Вот тут Мехлис произнес истерическую речь. …Если я вам начну рассказывать о Мехлисе, что Мехлис из себя представляет, то от него мокрого места не останется».

Во всяком случае, когда в 1949 г. Мехлиса, который был министром госконтроля, предложили сделать главой одной важной правительственной комиссии, Сталин принялся даже не смеяться, а хохотать.

«Да разве Мехлиса можно назначать на созидательные дела? Что-нибудь разрушить, разгромить — для этого он подходит».

Однотипный эпизод имел место в другой раз. Было это в 1951-м. Обсуждался список писателей — кандидатов на Сталинскую премию [12] Сталинские премии и стипендии были учреждены в 1939 г. — к 60-летию вождя. Премия была трех степеней, самая высшая — первая. Во время разгула хрущевщины на замену пришла Ленинская премия. В 1966 г. учредили Государственную премию СССР. После чего всех лауреатов Сталинских премий приравняли к лауреатам Государственной, заменив им даже значки и дипломы. . Докладывал глава Союза писателей СССР А. А. Фадеев.

Когда был оглашен список представленных к премии I степени, Сталин поинтересовался:

— А как насчет премии товарищу Мариэтте Шагинян [13] Шагинян Мариэтта (1888—1982) — литератор, автор 70 книг стихов, художественной и публицистической прозы. С восторгом приняла Октябрьскую революцию. Работала корреспондентом «Правды» и «Известий», зарекомендовала себя яростным пропагандистом коммунистических идеалов. Вела активную преподавательскую и общественную работу. Писала лениниану, из-за которой имела конфликты с властью. ?

— Мы обсуждали ее книгу, товарищ Сталин, и пришли к выводу, что она не тянет…

Фадеев перешел к списку представленных к премии II степени. Сталин опять спросил:

— А как же с премией товарищ Шагинян?

Фадеев упорно гнул свою линию: обсуждали ее книгу, не вытягивает на премию.

Сталин нахмурился. Фадеев зачитал имена кандидатов на премию III степени. Сталин снова спросил:

— Так как же все-таки с премией для Шагинян?

— Слабая книга, товарищ Сталин, нельзя давать за нее премию даже третьей степени.

Сталин перестал курить, подошел к Фадееву, ткнул в него трубкой и сказал:

— Ну тогда сами и объясняйтесь с ней по этому вопросу. А то я ее боюсь.

Лауреатом Сталинской премии III степени М. С. Шагинян все-таки стала — за книгу очерков «Путешествие по Советской Армении».

Проконтролировать все и вся было трудно. Враг не дремал, вредил как мог. Случались промашки. Вроде той, которая произошла в один из дней с академиком-историком Е. В. Тарле. Рано утром его разбудил телефонный звонок. Звонил Сталин, который относился к академику с большим уважением:

— Товарищ Тарле, Вы читали сегодняшнюю «Правду»?

— Нет, еще не успел.

— Ну и хорошо, и не читайте. А то я не доглядел.

Тарле, разумеется, тут же кинулся к почтовому ящику и обнаружил в газете разгромную статью о его последней книге. Друзья жалели историка, многие коллеги выражали сочувствие, и все удивлялись, что Тарле довольно спокойно переносит столь беспощадную критику. Справедливость восторжествовала очень быстро: в «Правде» появилась еще одна статья о книге академика, положительно оценивавшая труд ученого.