Зальция Ландман - Еврейское остроумие

— Быть только негром — вам этого мало?

В субботу даже рвать цветы нельзя.

Жена советника коммерции Бирнбаума смотрит с веранды в сад и видит, что ее маленькая дочка рвет цветы. Тогда она говорит с мягким упреком:

— Брунгильда, сегодня же шабес!

На Ривьере. Кон выпил рюмку коньяка и зовет:

— Гарсон, счет!

— Пять франков, — отвечает официант по-французски. Кон:

— Мецие (в смысле — большое дело! дешевка!). Официант улыбается.

— Чему вы улыбаетесь, гарсон?

— Смешно, все немцы называют наш коньяк "Мецие"!

В чем разница между коровой и евреем?

Корову сначала выгоняют, а потом доят. А еврея сначала доят, а потом выгоняют.

Кон и Леви сидят в венской кофейне и читают газеты.

— Смотри-ка — Этна начала действовать! — говорит Кон.

— Кто эта Этна?

— Это такой вулкан в Италии, он выбрасывает пламя. Леви, задумчиво:

— Для нас, евреев, это хорошо или плохо?

В лавку Лакрица приходит человек, кладет на прилавок один шиллинг и говорит:

— Сегодня утром вы дали мне лишний шиллинг сдачи. "Сколько же я дал ему лишнего, — размышляет Лакриц, — что он возвращает мне целый шиллинг!"

— Папа, что такое капитал и что такое труд?

— Сейчас я тебе объясню. Если я возьму в долг у богача Зильберштейна сто рублей, то это капитал. Но если Зильберштейн попытается вернуть их себе, то это будет труд.

Лучше быть богатым, если только здоровье позволяет. А бедному — что за радость от болячек?

Старый Кон посылает сына в Париж, чтобы тот научился там хорошим манерам. По возвращении, когда сын рассказывает о Париже всему семейству, отец вдруг чихает. Сын молчит. Отец опять чихает. Сын молчит. Отец чихает в третий раз, причем очень громко. Поскольку сын и теперь молчит, отец не может больше сдерживаться и говорит обиженно:

— Я послал тебя в Париж, чтобы ты научился там хорошим манерам, — а ты не скажешь мне даже "будь здоров!" или "Бог в помощь!", когда я чихаю.

— В Париже, — отвечает сын, — хоть ты лопни, тебе тоже ничего не скажут.

— Леви, какие на тебе роскошные носки!

— Натуральный шелк! — гордо отвечает Леви.

— Твой отец тоже носил такие, только, правда, на спине (имеется в виду — как разносчик).

Вайс впервые пришел на бега. Он поставил на никому не известную лошадь — и выиграл! Тотализатор выплатил ему 641:10.

Пинкус стоит рядом, бледный как полотно, и просит:

— Ну скажи мне, кто дал тебе этот совет?

— А зачем мне чей-то совет? Я прочел: "Конюшня Розенфельда, кличка лошади — Рахель". Вот я и сказал себе: это же еврейская лошадь, уж как-нибудь прорвется!

Макс стал советником коммерции. Новак очень удивлен этим:

— Смотри-ка, а я и не знал, что Макс тоже еврей!

Бедный коммивояжер говорит шефу:

— Я хотел бы жениться на вашей дочери.

— Это называется наглость! Вон отсюда!

— А если бы я был компаньоном богатого Блоха, я получил бы ее?

— Конечно. Но это же чистый бред!

Коммивояжер идет к Блоху:

— Я хотел бы стать вашим компаньоном.

— Это называется наглость! Вон отсюда!

— А если бы я был зятем своего шефа, вы бы согласились?

— Конечно. Но ведь это бессмыслица!

Три месяца спустя коммивояжер стал и тем, и другим.

Фрау Грюн ездила на лечение в Баден-Баден. В вагоне, по пути домой, она то и дело об этом говорит.

— А куда вы поедете отдыхать? — высокомерно спрашивает она бородатого еврея в лапсердаке.

— Ну, куда же еще, — отвечает тот, — в Гомель-Гомель.

В чрезвычайно тщеславном венском обществе в свое время ходила шутка: мол, " директор" — это просто еврейское имя.

Кон — постоянный посетитель одной из венских кофеен. Правда, он разорился, но очень услужливый и вежливый официант, не обращая на это внимания, называет его по-прежнему "господин директор":

— Не желает ли господин директор маленькую кружку темного? Стакан воды для господина директора — и т. д.

Кон равнодушно принимает его любезность. Но однажды он входит в кафе в приподнятом настроении. Когда официант, по обыкновению, приветствует его: "Имею честь, господин директор!", он знаком просит его отойти в сторонку и как бы невзначай сообщает:

— Франц, вы можете опять называть меня просто "господин Кон" — я уже приобрел себе другой магазин.

Грюн впервые приезжает в Вену и просит Блау рассказать ему, что представляет собой Зильберштейн.

— Не имейте с ним никаких дел, — предупреждает Блау. — Это вор и мошенник!

Ближе к вечеру Грюн заходит в кафе и видит Блау, который доверительно беседует с Зильберштейном! Кон отзывает Блау в сторонку: