Зальция Ландман - Еврейское остроумие

— Ну и разбогател он, скажу я вам! И стал таким аристократом! Его зовут уже не Гедали, а Григорий, его дочка Тойбеле превратилась в Татьяну, а его жену Ребекку теперь и вовсе зовут Верандой!

В начале двадцатого века в трансильванском городе Деш новый губернатор барон Банфи приказал представить ему еврейскую знать. Их звали Розенцвейг, Зелигман, Московиц и т. д. Барон сказал им:

— Господа! Нехорошо, что вы носите непривычно звучащие фамилии. До следующей среды я жду от вас предложений, какие венгерские фамилии вы хотели бы носить в будущем.

Несколько дней спустя к губернатору явилась еврейская делегация и доложила:

— Господин барон, из уважения к вашей выдающейся личности вся община решила поменять свои фамилии на Банфи!

В Вене утверждают, что фамилия "Винер", которую носят многие евреи, произошла не от города Вены (Wien), а от польского "Поллак", а именно: Поллак — Поллачек — Плачек (placzyc — по-польски "плакать", по-немецки weinen) — Вайнер — Винер.

Янкель Шмулович из Тарнополя разбогател в Вене и теперь хочет носить настоящую немецкую фамилию. После долгих переговоров с чиновниками он заявляет, что согласен отныне называться "Юлиус Шмид".

— Я взял себе новое имя, — рассказывает он своему компаньону.

— Ну и как же тебя теперь зовут?

— Теперь у меня настоящее немецкое имя… Погоди-ка, я его забыл… Вот, вспомнил: "Шмулиус Йид"!

Химия — типично еврейская наука, потому что четыре важнейших элемента составляют имя Кон (COHN): С — углерод, О — кислород, Н — водород и N — азот.

Яков Бардак недоволен своей фамилией и подает прошение о ее изменении, но получает отказ. И тут он узнает, что в Италии такие просьбы за определенную плату удовлетворяют запросто. Так, совсем незадолго до этого еврейский композитор Рубен Левенпферд получил разрешение изменить свое имя на Руджеро Леонкавалло. Яков едет в Италию, подает заявление, платит небольшую сумму и через две недели получает ответ: ему разрешается изменить имя Яков Бардак на Джакомо Борделло.

Кон и Абелес сидят в кафе. Оба горестно вздыхают.

— Почему вы грустите? — спрашивает Кон.

— Я думаю о жизни, — отвечает Абелес.

— И до чего вы додумались?

— Что такое, в сущности, наша жизнь? Вот мы сидим с вами в кафе. Через несколько лет вы умрете, вас похоронят на кладбище, над вами вырастет трава, потом придет корова, сожрет эту траву, переварит ее, опорожнится, а потом я приду на вашу могилу, увижу следы всего этого и скажу себе: "Да, как все-таки изменился господин Кон!"

Через какое-то время Абелес спрашивает Кона:

— А почему вы так грустны, господин Кон?

— Я тоже задумался о жизни. Видите ли, что такое, в сущности, наша жизнь? Мы сидим с вами в кафе, господин Абелес, а через несколько лет вы умрете, вас похоронят на кладбище, над вами вырастет трава, корова придет и сожрет эту траву, переварит ее, опорожнится, а потом я приду на вашу могилу и скажу себе: "А господин Абелес совсем не изменился, как был дерьмом, так и остался".

Некто приезжает в чужой город, чтобы навестить Янкеля Оппенгейма. Он встречает на улице старого еврея с длинной бородой и спрашивает его:

— Не могли бы вы мне сказать, где живет Янкель Оппенгейм?

Старик, оглаживая бороду:

— Янкель Оппенгейм? Нет, я такого не знаю.

Они расходятся. Вдруг старик оборачивается и кричит:

— Кто вам нужен — реб Янкель Оппенгейм? Да, конечно, реб Оппенгейм! Так это я! (Реб — это почетный титул не только для раввинов, но для каждого уважаемого еврея.)

Приезжий еврей на улице обращается к местному еврею:

— Извините, не могли бы вы мне сказать, где живет реб Айзик?

— Айзик? Не знаю.

— Быть не может! Такой запоминающийся человек, сутулый, говорит фальцетом…

— Айзик — сутулый — говорит фальцетом… Нет, не знаю.

— Но ведь он здесь родился, вы должны его знать! Он еще ходит в замызганном халате и глаза у него слезятся.

— Айзик — сутулый — говорит фальцетом — замызганный — глаза слезятся… не знаю.

— Попробуйте вспомнить, он определенно живет здесь! Его еще все называют "парех" (буквально — "парша", в переносном смысле — выродок).

Местный житель, просияв:

— Так вот вы о ком! Конечно, Айзик-парех, кто ж его не знает. Я покажу вам, где он живет! Умный еврей, образованный, из хорошей семьи…

Из отчета о поездке: "…И потом мы попали в грязные закоулки, где иудаизм сохранился во всей своей чистоте".

Негр сидит в трамвае в Нью-Орлеане и читает еврейскую газету. Белый еврей похлопывает его по плечу и осторожно спрашивает: