Сборник - Еврейское остроумие. Чисто еврейская профессия

– Сема, посмотрите на эти мозолистые руки! Этот человек совсем не хочет работать головой…

Эмоциональное высказывание

Приходит Рабинович устраиваться на работу.

Кадровик его спрашивает:

– Кем бы вы хотели работать?

– Директором.

– Должность занята.

– Тогда главным инженером.

– Эта должность тоже занята.

– Тогда прорабом.

– Да у нас есть прораб.

– А мастер участка?

– Тоже не нуждаемся.

– Тогда что вы мне можете предложить?

– Работу бетонщика.

– А что это такое?

– Берете лопату и кидаете раствор бетона в опалубку.

– Простите, а лопата с моторчиком?

– Простите, а где вы видели лопату с моторчиком?

– Простите, а где вы видели еврея с лопатой?

Сидят два еврея в сортире. Один спрашивает другого:

– Как ты считаешь: ср…ть – умственная работа или физическая?

– Если бы это была физическая работа, то я бы нанял человека.

Есть множество профессий, которым отдают предпочтение сыны Израиля. Но, пожалуй, эксклюзивно еврейским делом является только синагога. Можно сказать, что только служители культа обладают чисто еврейской профессией. В синагоге обязательно имеются: раввин, хазан, шамес и шойхет.

Едут евреи в поезде и беседуют. Первый еврей говорит:

– А вы знаете, что знаменитый хазан Розенфельд в Одессе заработал за год тысячу рублей?

Второй:

– Не может такого быть!

Третий, обращаясь к первому:

– Я знаю, что ты сказал чистую правду, только немного перепутал: Розенфельд живет не в Одессе, а в Киеве. И он не хазан, а держит мебельную фабрику. И тысячу рублей он не заработал, а потерял, когда летом был пожар на складе.

Первые хасидские ребе были скромными людьми, довольствовались малым, и любой мог обратиться к ним за помощью или советом. Их ученики стали людьми почтенными, уважаемыми, вокруг них была целая свита. К ребе было практически невозможно попасть, не подмазав привратников и секретарей.

Обувщик Хаим долгое время пытался встретиться с ребе, наконец ребе сам зашел к нему в лавку, потому что у его башмака оторвалась подметка. Помогая ребе надеть новые башмаки, обувщик пожаловался на своеволие его помощников.

– Я давно знаю об этом, – развел руками ребе, – но ничего не могу поделать.

– Но вы можете прогнать это отребье и заменить его людьми порядочными.

– Разве я могу допустить, чтобы порядочные люди превратились в отребье?! – возмутился ребе.

Влиятельный хасидский ребе целыми днями давал посетителям советы, предсказывал судьбу – и получал за это немалые деньги. Его слуга ворчал, что при таких доходах он мог бы быть более щедрым.

– Так, может, ты займешься тем же, что и я? – насмешливо спросил ребе.

– Раздавать людям советы и предсказывать все, что в голову взбредет, хитрость невелика, это я вполне смог бы… А вот с серьезным лицом брать за это деньги – думаю, тут я бы не справился.

К известному своей мудростью раввину пришел еврейский студент-математик и начал высмеивать его:

– Все твое учение состоит из коротких притч и поучений, а в университете мне читают длинные лекции. Это потому, что святое учение узко, как мышиная нора, а наука широка, как море!

– Сказано в вавилонском Талмуде, – усмехнулся раввин. – «Если прямая (катет) равна локтю, диагональ (гипотенуза) равна локтю с двумя пятыми». Для мудрости не надобно много слов, а вот мудрствованию без этого не обойтись.

Один неверующий юноша пришел к ребе и стал глумливо утверждать, что Бога нет.

– Если ты убедишь меня в том, что Бог существует, я признаю тебя великим учителем, – заявил он раввину.

– Расскажу-ка я тебе историю, – сказал раввин. – «Однажды принес купец домой маленькие кузнечные меха, дал их своему повару и сказал:

– Если тебе понадобится раздуть огонь, растягивай меха, как гармошку, и пламя разгорится.

На следующий день повар говорит:

– Не работают меха.

В доказательство своих слов, он заработал мехами, но огня не появилось. Купец заглянул в печь, а там – ни искорки, вчерашние угли погасли полностью. Тогда он сказал работнику:

– Как же ты хочешь, чтобы разгорелся огонь, если его и вовсе нет. Даже искры не осталось, а без нее пламя не раздуть». Так и с неверующим, который и мысли не допускает, что Бог существует, – заключил раввин. – Была бы в тебе хоть искра веры, я помог бы тебе ее раздуть, но ты давно ее погасил в своей душе. Поэтому не стану я тратить на тебя слов впустую.