Александр Кондратьев - Острова блаженных

Это мир мужчин, в котором мужчины дерутся, отнимают друг у друга добычу, а женщины в этой борьбе – только трофеи, не более чем домашний скот, способный заботиться о другом скоте. Разумеется, все чуть сложнее, потому что привязанности сильны, многие мужчины трусливы, а многие женщины – сильны характером. Но во все времена есть некий срез эпохи, некое усредненное значение (как римляне, поедающие виноград за ленивыми беседами о политике, или праздно философствующие греки), и эпоха Отца и Мальчика – воплощенная Валгалла.

Когда живое существо с развитым головным мозгом не озабочено проблемой выживания и стремлением добыть себе пищу, у него возникает потребность чем-то занять время – до следующего приступа голода. И тогда котенок начинает играть с клубком, а пес – бороться с соседскими собаками. За тысячелетия культуры человечество изобрело множество развлечений, но на восходе эры homo sapiens их было не так уж много. Племя, которое возглавлял Отец, десятилетиями развлекалось набегами на соседей, и все прочие развлечения строились вокруг битв – славных и не очень. После удачных битв гремели пиры, устраивались совместные купания, чтобы смыть пот, кровь и пыль сечи. Под вопли скоморохов затевались кулачные бои с пленниками и потехи с захваченными женщинами. После поражений проводились долгие ритуальные церемонии с целью вернуть благосклонность предков.

Зачастую приходилось обороняться, но никто никогда не устраивал геноцид. Также никто не посягал на чужую территорию – мир был большим, места хватало всем. Ненависти не было – просто желание развлечься, провести время. Страх смерти был – но только как животный инстинкт. Кураж и примитивная вера в предков помогали его преодолеть. Считалось, что духи предков, когда не заняты веселой дракой или пиром, – рядом, охраняют достойных и наказывают виноватых. Умершие неправедно, все ущербные – трусы, воры, увечные, калеки – обращаются в кровожадных упырей и вурдалаков и мстят живым за то, что те живы. Идеи ада не было и в помине – только бесконечные пир и битва среди родных лиц. И над всем один простой и ясный закон – Закон Силы. Кто сильнее, тот и прав.

Все это больше походило на грызню псов – псы угрожающе лают и больно кусают друг друга, но не убивают, своевременно разбегаются по своим конурам. За несколько лет подрастают дети и занимают места павших в прошлой битве. И снова бьют боевые барабаны, вьются тряпки на шестах, прародители знамен, из глоток воинов гремят боевые гимны. На стороне проигравших плачут женщины, горят дома, гаснут жизни. Но это не трагедия – привычная рутина вскипает кровью, взрывается адреналином. Только тоскливо поздней осенью и зимой – холодно. Ни косьбы, ни жатвы, ни сечи – заняться нечем, поэтому коллективное сознание гаснет в потоках самогона.

Не все жили так, как племя Отца и Сына. Да, кто-то предпочитал все брать силой – отнять легче, чем сделать самому или наладить обмен. Но не все племена жаждали драки. Где-то, где потеплее, люди жили землей, оборонялись от соседей, которых гнал голод или удальство, а сами ни на кого не нападали. Жили огородами и полями, подчиняясь бесконечному циклу смерти и возрождения природы. Сеяли и пожинали то, что посеяли.

Но все меняется, привычное надоедает, новое – влечет. Когда Отец возглавил племя, сменив своего отца, погибшего в очередной битве, ему было всего пятнадцать лет. Он был уже опытным ветераном. Первого врага он убил в восемь.

Отец вырос амбициозным и тщеславным. Наделенный гибким умом, Он не верил в предков. Он жаждал бессмертия и быстро понял, что единственный доступный человеку способ победить смерть – это слава. Для того, чтобы прославиться, нужно сделать что-то такое, что до него не делал никто. Отец решил отнять у соседей не только добычу и женщин – он решил отнять их землю. В мечтах он видел себя вождем всего известного ему мира. Сегодня, после Македонского, Наполеона, Гитлера и Сталина мысли о мировом господстве кажутся банальными и несвежими, но для человека, не так давно сошедшего с дерева и еще не нашедшего своих богов, это было настоящей интеллектуальной революцией.

В случае успеха это означало разрушение привычного мироустройства, но Отца это заботило мало. Он верил и не верил в успех, думал только о цели. Что делать с завоеванной территорией, как сохранить ее целостность, как управлять ей – до поры ему это было безразлично.

Первое, что решил сделать Отец, чтобы добиться славы, – изменить свое тело. Он с детства пообещал себе не пить самогон, чтобы всегда сохранять ясность рассудка. И сколько он себя помнил, любое свободное мгновение он тратил на тренировки: поднимал камни, отжимался, подтягивался на деревьях и махал мечом. На самом деле все это время он боролся с самым главным своим врагом – смертью.