Саида Абанеева - Богов любимцы. Том 2

Они спустились в цветущую долину, и, привязав Мухаббат к столетнему дубу, старики ушли.

Оставшись в одиночестве, Мухаббат попыталась освободиться от пут, но только в кровь изранила руки, а когда солнце поднялось в зенит, она увидела ползущее со стороны мандариновой рощи чудовище.

Медленно переставляя когтистые лапы, дракон тащил по земле сизое брюхо и длинный хвост, и в лучах полуденного солнца старым серебром отливала его чешуя.

Девушка приготовилась уже к смерти, как вдруг путь чудовищу преградил неведомый смельчак.

– Как говаривал мой дедушка: «Не садитесь обедать голодными!» – оглушительно расхохотался дракон. – Весьма любезно со стороны таргиджальцев, что вместо одного блюда они приготовили мне два!

– Смотри не поперхнись! – крикнул Ставер и взмахнул булатным клинком.

В ответ дракон дохнул огнем, в котором булат расплавился, как свеча, но когда огненный смерч развеялся, Ставер, живой и невредимый, стоял на прежнем месте, хотя его одежда и сгорела до последнего лоскутка.

Подпрыгнув, он обхватил руками среднюю шею трехглавого монстра и показал ему язык. Левая голова чудовища повернулась и попыталась схватить насмешника зубами, но Ставер предусмотрительно перепрыгнул на правую шею, и страшные клыки с лязгом сомкнулись на собственном горле.

Средняя голова с тяжким стуком упала на землю, и в тех местах, куда брызнула черная кровь, почва обуглилась.

– У тебя не так много голов, чтобы раскидываться ими направо и налево! – насмешливо крикнул Ставер и скорчил своему противнику преуморительную рожу.

Струя пламени, вырвавшись из левой пасти, отсекла правую голову от шеи, и расплавленная серебряная чешуя потекла по телу Ставера, одев его в сверкающую броню.

– На твоем месте я бы пополз зализывать раны! – дружелюбно посоветовал Ставер, но дракон не внял его совету и, взмахнув покрытым острыми шипами хвостом, обрушил его на советчика. В последний миг Ставер спрыгнул на землю, и многотонный хвост снял последнюю голову.

– Ай-яй-яй! Это что же случилось? – с притворным ужасом воскликнул Ставер. – Нет ума – и три головы не сносить! А послушался бы умного человека – мог бы жить!

Ставер отвязал Мухаббат от дуба и предложил проводить ее в Таргиджал, но красавица лишь отрицательно покачала головою в ответ.

– Все они умерли для меня… Их сожрал дракон… Скажи, чужеземец, примешь ли ты от меня в знак благодарности мою невинность? Может, это и немного, но это все, что у меня есть…

И Ставер не нашел в себе сил отказаться от предложенной награды…

Портрет был почти закончен, но принцесса выглядела на нем красивой раскрашенной куклой. Глаза не жили. В них было выражение мертвого безразличия ко всему на свете. Танаис всматривалась в эти глаза, и ей казалось, что она всматривается в глаза трупа. Она перевела взгляд на сидевшую в кресле напротив принцессу, и успела поймать на миг мелькнувшее в них выражение, и почувствовала, как от этого взгляда вся кровь бросилась ей в голову. Она взяла в руки кисть и нанесла на холст один-единственный мазок, и взгляд портрета ожил, и стал так красноречив, что Танаис и сама испугалась того, что прочла в этом взгляде.

– Могу я взглянуть? – спросила принцесса и, не дожидаясь позволения, подошла к мольберту.

Молча и долго рассматривала она свое изображение, наконец, повернула лицо к Танаис и спросила:

– Чей портрет ты написал?

– Портрет вашего высочества.

– Ты уверен в этом? Может быть, это портрет твоей возлюбленной?

– Это ваш портрет.

– Тогда я велю спрятать его туда, где, кроме меня, его никто не сможет увидеть.

– Для произведения живописи это равносильно смерти.

– Но я не могу выставлять напоказ свою душу!

– Разве в вашей душе есть нечто, чего следует стыдиться?

– В душе каждого человека есть нечто, чего следует стыдиться.

– Каждого?

– Без исключения.

– Вы не слишком-то высокого мнения о людях…

– Потому что и я – человек…

– Следовательно, ничто человеческое вам не чуждо?

– Разумеется.

– И вы стыдитесь того, что есть в вас человеческого?

– Ты слишком любопытен, шут!

– Я не шут.

– Кто же ты?

– Человек.

– Каждый человек в глубине души немножко шут.

– Не стану вас разубеждать. Могу я уйти?

– Ты куда-то торопишься?

– Нет.

– Тогда останься. Ты не получил еще вознаграждения за свою работу.

– В некоторых случаях работа сама по себе является достаточным вознаграждением.

– Я не предлагаю тебе деньги. Это не по-королевски. Я исполню одно, зато любое твое желание. Чего ты хочешь?